– Что ты? Что ты, Руди?
– Георг пытается подняться, но над ними шкаф, который вот-вот придавит их обоих.

– Ну и дурак ты, Георг!
– вдруг расхохотавшись, выкрикивает Руди.
– Ну и дурень! Барахло свое собрал и матрац даже... Ну, давай вставать! Да я ни слова о боцмане не сказал, ни слова!
– Руди говорит не переставая, говорит и говорит, словно какая-то судорога вдруг отпустила его.

Георг немного отворачивается, начинает почему-то глотать и наконец произносит сдавленным голосом:

– Сегодня нашего боцмана вызывали к капитану. Ну, а так как ты... Ты же знаешь... Ну так вот, боцман и думает, что ты... С ним сегодня и разговаривать нельзя. К нему не подступишься. Он сейчас плашмя лежит на своей койке.

Руди откатывается в сторону, чтобы дать возможность Георгу вылезти из-под шкафа, потом вытирает нос, из которого все еще течет кровь.

– Ну, давай обратно уложим, что ли?
– предлагает Георг, улыбаясь сквозь слезы.

Только теперь юнги замечают, что они натворили.

– Давай сперва выйдем на воздух!
– говорит Руди.
– У меня в буфетной есть холодная вода.

Оба они умываются на палубе и только после этого приступают к уборке каюты. И, пока они сидят перед шкафом и укладывают в него белье, Руди рассказывает:

– Когда я был в ванной, к капитану кто-то вошел. Я слышал, как они разговаривали, но кто это был, я не понял.

– А ты не разобрал, о чем они говорили?

Руди качает головой.

– Только один раз я расслышал, как капитан сказал: "Это вы должны скрепить своей подписью!" Георг, знаешь, я думаю...
– Руди мнет рубашку, которую держит в руках.
– Погоди, погоди...
– Руди швыряет рубашку в сторону, роется в своих вещах, вывалившихся из шкафа, и, наконец, находит бумажник.
– Когда я вышел из ванной, чтобы принести еще мыльной воды, Старик сидел за письменным столом...

– Ну, и?..

Руди роется в бумажнике.

– Он что-то записывал в большую толстую тетрадь. Я точно видел. А в самом низу была... подпись.

– Чья?

– Погоди, погоди!.. У меня же должен быть еще список всех, кто давал деньги для Клауса. Мне стоит только раз взглянуть, и я тогда припомню, чья это подпись. Начальная буква была еще такая большая, с завитушками. Вот, вот он, список!

Руди просматривает список, а Георг стоит рядом и глядит то на Руди, то на бумагу. Перевернув лист, Руди вдруг тыкает пальцем в одно из имен.

– Смотри! Такой же росчерк и завитушка. Я тогда еще обратил внимание.

Георг читает: "Эрнст Холлер". Слышно, как список шуршит в руках у Руди. Немного погодя, Георг говорит:

– Фите сразу сказал, что подозревает Холлера и еще д'Юрвиля. Да и остальные не хотели верить, что ты донес.

– А ты?

– Сперва-то я тоже не верил, - отвечает Георг, тряся головой, - но, когда боцман рассказал, что капитан обвинил его в том, будто он, Иогансен, науськивает команду и что он, капитан, этого никогда не допустит, и что, мол, Генрих, к примеру, будет верно служить Гитлеру и на удочку боцмана не попадется, то тут Иогансен и решил, что капитан все от тебя и узнал... И такая меня злоба на тебя взяла... Ну, ты в общем-то знаешь...
– Георг улыбается и добавляет: - Пошли к боцману!

Но Руди не идет за ним, он только молча качает головой. Когда Георг возвращается, Руди лежит уже на койке.

Он все убрал и даже постелил койку Георга. Тот только диву дается. А Руди смотрит на него и ждет.

– Я все им рассказал. Только вот не знаю, понял ли Иогансен меня. Он все еще лежит. Тетье говорит, что у него что-то с нервами. И жар у него. Тетье сказал, что он тоже не верил, будто ты донес.

– Иогансен заболел?

Георг присаживается на край койки Руди.

– Ему надо только как следует выспаться. Знаешь, суматоха все эти последние дни. Погоди немного, я сбегаю к Фите и остальным.

Руди молчит. "Неужели Иогансен заболел?" - Эта мысль не выходит у него из головы.

6

Руди тщательно запирает за собою дверь. Он в каюте капитана. И никто не должен знать, никто не должен видеть, что каютный юнга роется в письменном столе Старика. Руди страшно. Долгие часы он ломал себе голову над этим. Целую ночь и полдня. Но он должен найти эту толстую тетрадь и должен найти в ней подпись Холлера. Он должен доказать Иогансену и всем остальным, что он не предатель. Он не предатель! И поэтому ему сейчас надо преодолеть свой страх.

Капитан с самого утра уехал на берег, приказав команде проводить парусное учение. Но сейчас полный штиль.

Тем не менее время от времени сюда доносится тявкающий голос второго штурмана:

– Поднять паруса!

В ответ на это приказание матросы должны мгновенно поднять обе мачты катера и закрепить их. Тюте уже осип от постоянного крика. То и дело слышен его хриплый голос: "Прекратить разговоры!" Но матросы все равно ругаются, ставя паруса. Ведь все это бессмысленно, так как "ейчас полный штиль и до вечера ветер не ожидается. Немного погодя слышится новая команда: "Спустить паруса!" Снова, значит, надо отвязывать концы, скатывать паруса, снова убирать их под банки, наклонять мачты и снимать их.