Через пять минут лохи переглянулись, и Геракл нерешительно потянул за шнурок. Шнурок оказался в его руках. Его приятель замычал и боднул дверь плечом. Дверь распахнулась - лохи рванулись в проем. За дверью была лестница в три ступени и двор-колодец с мусорным баком посередине. На мусорном баке сидел черный кот и облизывался.

18.

Старик сидел на скамейке в липовой аллее недалеко от консульства. Он захлопнул пустую шкатулку и сунул ее обратно в саквояж. Повертел в руках визитку с золотым ободком, надел очки и внимательно прочитал адрес. Проходяший мужчина бросил окурок мимо урны. Окурок дымил у самых ног Старика. Он поднял его и старательно затушил об асфальт.

19.

Любка восседала в большом кожаном кресле, хрустя яблоком. Комната, заставленная ампирной мебелью, представляла из себя жалкое зрелище.

... Осколки китайского фарфора усеивали турецкий ковер. Опрокинутая ваза выплеснула воду вместе с розами на старинный диван. Чучело крокодила с оторванным хвостом неведомым образом попало в большой аквариум с подсветкой. Там же плавал насмерть перепуганный кот с косынкой хозяина на шее, и когда Артур вошел, милицейский сержант, вызванный хозяином, изловчился и схватил кота за шиворот. Кот, свирепо мяукая, царапнул сержанта и сиганул по портьере наверх, где и уселся, яростно облизываясь. Любка хихикнула к запустила огрызком в кота, но не попала. Огрызок отрикошетил от шкафа и ударил по унылому носу хозяина, прятавшегося за роялем.

Артур кивнул сержанту и скрылся с ним в коридоре. Ощутив в кармане приятно похрустывающие бумажки, сержант вежливо козырнул и испарился. Артур вздохнул и снова вернулся в комнату. Старичок тут же подскочил к нему.

– Разбила сервиз на двадцать персон, раритет, египетскую вазу... я не говорю уже о моральных издержках, - Старичок коснулся разодранной щеки.

– Он домогался, - Любка соскочила с кресла, и старичок тут же отступил за рояль.

– Неправда!
– взвизгнул он и почему-то присел.

– Правда-неправда, - Любка подумала.
– Может, на него в суд подать? Совращение малолетних, как-никак мне всего пятнадцать...

– Думаю, на первый раз его надо простить, - устало подыграл Артур.

– Вам-то что, а он меня лапал... Тут и тут, - Любка с удовольствием показала. Артур поморщился и строго посмотрел на старичка.

Тот сник.

– Надо простить. Пошли, - Артур взял Любку за руку и вывел из квартиры.

– ---------

– Когда-нибудь ты влипнешь так, что никто, даже я, не смогут помочь тебе, - говорил Артур, захлопывая дверцу автомобиля.

– Плевать, - Любка забилась в угол сиденья.

– Я одно не могу понять, - распалялся Артур.
– Зачем ты это делаешь?

– Зачем?
– Любка ненадолго задумалась.
– Останови.

Артур посмотрел недоуменно.

– Останови, - еще раз повторила Любка.

Артур остановился и посмотрел на Любку. Та смотрела в другую сторону.

– Хочешь, я тебя поцелую? Хочешь?
– (Артур молчал).
– Тогда спой. Песенку. Ну, хоть рожу скорчи...
– (Артур молчал).
– Теперь понял?
– Любка повернулась к Артуру.
– А вообще, ты как был комсомольский чинуша, таким и остался, скучный... Пока, - Любка вышла из автомобиля и сильно хлопнула дверцей.

20.

– Черт!
– швырнул карты на стол Марсель.

Старинный красный абажур с кистями высвечивал ровный круг на столе в кабинете Артура. Сквозь сизый дым в полумраке едва проступали потные от изрядной доли выпитого лица игроков.

– Па-прашу денежки, - протянул довольно Питон и зачем-то похлопал Плесень по голове.

– Непруха, - подхихикнул Плесень и незаметно от Марселя сбросил карты.

– Тридцатки не хватает, - Марсель лихорадочно пересчитал зеленые купюры.
– Я завтра...
– Марсель обвел взглядом партнеров и сник.

– Нет денег, играть не садись, - мягко попенял ему Темный.

– А пусть кукарекнет !
– загорелся Плесень.

– Кукарекнет?
– Темный задумался.
– Мне нравится ход твоих мыслей. А тебе?
– обратился он к Марселю.

– Я отдам... завтра, - Марсель затравленно посмотрел на Темного.

– Пусть штаны снимет!
– заржал Питон.

– Вот-вот, снимет штаны и кукарекнет... Публике скучно, народ жаждет зрелищ. Зре-лищ.... Ну!
– Темный отпил вина.
– Поаплодируем...
– и вяло хлопнул в ладоши. Публика захлопала.

– Я не буду, - сжался Марсель.

– Давай-давай, - Питон взял его за шкирку и поставил посреди комнаты. Марсель вырвался. Тогда Питон провел жирной пятерней ему по лицу и швырнул к стене. Все заржали.

Марсель поднялся и медленно спустил джинсы до колен. На его глазах выступили слезы.

– Давай!
– бил в ладоши Плесень.
– Давай !

– Кукареку...
– едва слышно сказал Марсель.

– Громче!
– вопил Питон.
– Крыльями, крыльями помаши!
– ликовал Плесень. Никто не заметил, как в дверях показалась умная лобастая голова дога, а за ней и сам хозяин. Все замерли.