– А, ну да, - произнес Оливер, встав и пожав юноше руку, одновременно окидывая его изучающим взглядом. Баннер был худощав, немного выше среднего роста. У него были густые черные волосы, уложенные в короткую стрижку, смуглая от природы кожа была покрыта загаром, что делало его похожим на уроженца Средиземноморья. Глаза его были глубокими, по-девичьи голубыми с оттенком фиолетового, и блестели с чистотой детского взгляда. Лицо его было тонким и живым, что создавало впечатление бесконечной молодости и энергии, лоб высокий, покрытый бронзовым загаром. В своем вылинявшем сером свитерке, неглаженных простых брюках и теннисных тапочках, измазанных травой, он походил на гребца, отмеченного печатью природного интеллекта. В самой непринужденности его позы раскованной и одновременно почтительной было что-то от избалованного, но прилично воспитанного сына почтенного семейства. Оливер, который при малейшей возможности любил окружать себя красивыми людьми (их темнокожая служанка в городском доме была одной из самых красивых девушек в Хатфорде), сразу же решил, что юноша ему понравился.

– Это доктор Петтерсон, - представил Оливер своего друга.

– Здравствуйте, сэр, - поприветствовал Баннер.

Петтерсон ленивым жестом приподнял свой бокал.

– Извините, что не встаю, - сказал он.
– По воскресеньям я редко встаю на ноги.

– Да, конечно, - согласился Баннер.

– Хотите поговорить с юношей наедине?
– спросил Петтерсон.
– Тогда я, наверное, смогу пошевелиться.

– Нет, - сказал Оливер.
– Конечно, если мистер Баннер не станет возражать.

– Нисколько, - ответил Баннер.
– Никаких секретов. Если что-то деликатное, так я совру.

Оливер усмехнулся.

– Хорошее начало. Хотите сигарету?
– И он протянул Баннеру пачку.

– Нет, спасибо.

Оливер взял себе сигарету, закурил и бросил пачку Петтерсону.

– Вы не из тех молодых людей, которые курят трубку, не так ли?

– Нет.

– Хорошо, - сказал Оливер.
– Сколько вам лет?

– Двадцать, - ответил Баннер.

– Когда я слышу слово "двадцать", - вставил Петтерсон, - мне хочется схватиться за пистолет.

Оливер уставился на озеро. Люси неустанно гребла и лодка заметно увеличилась в размерах, красный свитер Тони стал ярче.
– Скажите, - мистер Баннер, - спросил он.
– Вы когда-нибудь болели?

– Простите его, юноша, - сказал Петтерсон.
– Он из тех людей, которые никогда в жизни сами не болели, и считают болезнь признаком слабости.

– Он прав, - ответил Баннер.
– Если бы я нанимал кого-то для общения со своим сыном, меня бы тоже интересовало здоровье этого человека.
– Он повернулся к Оливеру.
– Однажды был перелом ноги, - начал он.
– Когда мне было девять лет поскользнулся играя в бары.

Оливер кивнул, молодой человек ему нравился все больше и больше.

– И все?

– Да все.

– Вы учитесь в колледже?
– спросил Оливер.

– В Дармуте, - уточнил Баннер.
– Надеюсь вы ничего против Дармута не имеете.

– К Дармуту я нейтрален, - сказал Оливер.
– Где вы живете?

– В Бостоне, - ответил за него Петтерсон.

– Откуда ты знаешь?
– Оливер удивленно посмотрел на Петтерсона.

– У меня хороший слух, - пояснил Петтерсон.

– Я и не знал, что так сразу выдаю себя, - ответил Баннер.

– Все в порядке, - успокоил его Петтерсон.
– Акцент не режет слух. Просто бостонский.

– А почему вы не пошли в Гарвард?
– спросил Оливер.

– Я думаю, что ты слишком далеко зашел, - сказал Петтерсон.

Баннер хихикнул. Ему казалось нравилось это интервью.

– Отец сказал, что мне лучше уехать подальше от дома, - сказал он. Для моего же блага. У меня две сестры, я младший в семье, и отец считал, что на мою долю выпадет гораздо больше любви и внимания, чем следует. Он хочет научить меня, что мир вовсе не то место, где пять обожающих тебя женщин в любое время готовы броситься тебе на помощь.

– И что вы намереваетесь делать, когда закончите колледж? поинтересовался Оливер. Он явно симпатизировал юноше, но вовсе не собирался из-за этого пропустить информацию, которая могла бы влиять на способности молодого человека.

– Собираюсь работать в дипломатической службе, - сказал Баннер.

– Почему?
– удивился Оливер.

– Путешествия, - объяснил Баннер.
– Далекие страны. Начитался "Семь столпов мудрости" в шестнадцать лет.

– Сомневаюсь, что вас призовут на такие подвиги, - сказал Петтерсон, - как бы вам ни удалось выслужиться в департаменте.

– Конечно, не в этом все дело, - сказал Баннер.
– У меня такое чувство, что что-то должно произойти в ближайшие несколько лет, и мне хочется быть в курсе происходящего.
– И он самокритично засмеялся. Трудно рассуждать о том, чему собираешься посвятить свою жизнь не становясь при этом напыщенным, правда? Я представляю себя сидящим в утреннем одеянии за столом собрания и говорящим: "Я отказываюсь отдавать Венесуэлу".

Оливер посмотрел на часы и решил перевести разговор на более практическую тему.