– Так, так, - сказал Калюжный.
– Продолжайте, пожалуйста, Евгений Иванович...

Прокашлявшись, генерал Осадчий продолжал:

– Основной принцип построения оуновских организаций - строгая подчиненность своим главарям. Жестокими репрессиями "служба безпеки" держит всех в страхе и повиновении... Я согласен с Юрием Николаевичем: наиболее активный участок у майора Сушенцова. Там свирепствует банда руководителя краевого провода Клима Рогозного. Кстати, нам стало известно: на него делают определенную ставку и разведки Запада... Примерно так обстоят дела, Василий Афанасьевич, - сказал в заключение Осадчий.

– Дела не совсем веселые.
– Калюжный поднялся и.з-за стола.
– А ведь многие бывшие оуновцы, используя гарантию Президиума Верховного Совета республики и правительства, порвали связи с бандами, искупают вину честны.м трудом... Я многих знаю... Всех обманутых надо вырвать у врага, спасти их!
– Он помолчал, задумавшись.
– Я вам прямо скажу, товарищи... Та часть населения, которую держат под страхом бандиты, будет полностью с нами, если увидит нашу силу, нашу способность защитить буквально каждого...

Осадчий и Свиридов переглянулись.

– Могу проинформировать вас, - продолжал Калюжный, - в этом году выращен хороший урожай. Это вселяет радость и надежду... Область приступила к уборке... Вы понимаете, к чему я клоню? Мы не можем допускать, понимаете, товарищи, не имеем права, чтобы за порогом Победы опять теряли наших братьев, сестер, сыновей... ЦК Компартии Украины решительно требует покончить с остатками бандитизма. Это, если хотите, важнейшая государственная задача!
– Он снова умолк и после паузы совсем тихо произнес: - Только что я узнал: в лесу убит мой племянник-студент... Почерк тот же - оуновский...

Сушенцов и Левада сидели за домашним столом вместе со Свиридовым. Обстановка в комнате напоминала о том, что здесь жила семья военного - все по-походному

– Вот ты. Павел, наверно, думаешь, - говорил Свиридов, - почему мы с Ильёй Петровичем до сих пор не поговорили по душам?

– Вы угадали: думаю.

– Понимаешь, его отряд недавно передали нам из другого округа. А так мы все по телефону да по телефону... Тут много не скажешь! Ну и обстановка, сам знаешь, не до свиданий... Продолжай, Илья Петрович!

– Как только перешел линию фронта, - сказал Сушенцов, - меня раз!
– и командиром разведроты. Потом батальона. Закончил войну в Берлине... Там опять пристал к пограничникам.

– А как же сюда вернулся?
– спросил Левада.

– Кто служил на границе, мне кажется, рано или поздно, все равно захочет вернуться...

– Я предлагаю вспомянуть...
– сказал Свиридов, и спазма сдавила ему горло.

– Слушаем, товарищ генерал, - Сушенцов внимательно смотрел на начальника войск.

– Здесь ни к чему табель о рангах... Я вот что хочу сказать... Как мало нас осталось в живых с той границы сорок первого!.. Давайте вспомянем всех павших...

– Вспомянем, - сказал Сушенцов.

– Пухом земля им, - сказал Левада.

– Вот ты, Илья, так и не сказал мне, - начал опять разговор Свиридов.
– По каким это личным делам ты остался на сутки?

– Понимаете, Юрий Николаевич, это очень личное, - вздохнул Сушенцов.

– Мы что тебе, чужие?

– Ну что вы, - замялся Сушенцов.
– Хорошо, я скажу... Жену мою Иру... С неродившимся сыном... Ольгу Белову и Вовку расстреляли фашисты... Младший Беловых, Гришутка, уцелел чудом...

Было видно, что Сушенцову тяжело вести этот разговор, но он продолжал:

– Внучка Антося утащила его из-под носа карателей. Павло Зосю знает...

– Как не знать, - согласился Левада.

– Так вот. Они вместе с дедом оказались в партизанах... В сорок четвертом, во время блокады погиб Антось.. Зосю и Гришутку партизаны спасли. Недавно я их нашел...

– Дальше что?
– спросил Свиридов.

– Я дал телеграмму Зосе, чтобы она привезла Гришутку. Хочу мальца усыновить. Вот такие мои личные дела...

– Ты молодец, Илья Петрович, - сказал растроганный Свиридов. Ей-богу, как говорится, голосую за это обеими руками! Кто любит детей, тот верный человек, надежный во всем...

Мчится по дороге "газик". Мелькают деревья, пыль столбом закрывает машину. Рядом с водителем Сушенцов, на заднем сиденьи - Зося и Гришутка. Притормозил встречный грузовик, в кузове - пограничники.

– Километрах в десяти отсюда, - доложил лейтенант Захарин, - бандиты напали на обоз крестьян.

– В отряд!
– приказал Сушенцов водителю.
– Зосенька, вот ключи от квартиры, располагайся как дома. Я скоро вернусь. Будь, Гришутка!
– он помахал рукой и сел в кабину грузовика.