– Может, ты, как сестра, поможешь?

– На кой мне это сдалось... Через тебя и мне счастье, если хочешь знать.

– Вот оно что!
– удивилась Галина.

– Разозлишь Клима - тебе все пути закрыты. Угодишь - счастье само стелется под ноги. Смекаешь, сестра, о чем я толкую?

– И ты руку приложила?

– Приложила! Я не враг себе, - бросила Мария и вышла.

Галина опустила голову, плечи ее задрожали от рыданий.

– Что ты, доченька!
– прошептала мать.
– Успокойся. Не серчай. Я во всем виновата. Пугали... Грозили... Спаси тебя бог!

В кабинете начальника пограничного отряда сидели Осадчий, Свиридов и Сушенцов.

Здесь же находились капитан Левада, сотрудники УМГБ старший лейтенант Дуглич и лейтенант Заболотный.

– Я за то, чтобы начать операцию "Сокол", - сказал Осадчий.

– И я за то, - поддержал его Свиридов.
– Но меня волнует слабое звено - Данилюк. Трудно предвидеть, что он может выкинуть.

– Согласен, риск есть. Но мне кажется, с нами он искренен.

– Не струсил бы при встрече с Рогозным, - высказал опасение Свиридов.

– Надеюсь, наша страховка надежная, - сказал Осадчий и поднялся из-за стола.
– Итак, группа "Мирон" мало кому известна. Это страхует от некоторых неожиданностей. Старшим группы мы назначили капитана леваду. Почему? Во-первых, он имеет большой опыт... Во-вторых, зная украинский язык, обычаи, хорошо говорит по-польски. Это очень важно. Хотя вы, как поляки украинского происхождения, тоже прилично знаете язык. Это большой плюс! Думаю, конечная цель операции будет зависеть от того, насколько нам удастся заглянуть в карты противника. Сложилась такая ситуация, когда к нашим услугам добрый десяток вариантов. Согласны со мной?

– Конечно, товарищ генерал, - ответил Левада.

– Ближайшая ваша задача, - продолжал Осадчий, - войти в доверие к Рогозному и его окружению. Последующая - вывести Хельмара из Польши. По мере поступления от вашей группы сведений будут приниматься решения... О них вы будете информированы подробно... Тоже установленным порядком по каналам связи.

Осадчий сел за стол.

– Если понадобятся дополнительные силы, - вмешался в разговор Свиридов, - Сушенцов будет наготове... Напоминаю еще раз: вживайтесь в свои роли.
– Свиридов подошел поближе к группе.
– Капитан Левада - "Мирон", старшей лейтенант Дуглич - "Брыль", лейтенант Заболотный - "Дуда".

– Может, есть вопросы?
– осведомился Осадчий.

– Нет вопросов, - ответил за всех Левада.

– Вот еще что, - сказал Свиридов.
– На всякий случай имейте в виду: у Данилюка будет неисправное оружие.

– Больше мы вас не задерживаем, - заметил Осадчий.
– Двое суток вам на личные дела и на доводку деталей операции. Еще раз почитайте показания участников банды Мирона.

Солнце поднималось над горизонтом, просыпалась природа.

Вдоль контрольно-следовой полосы шел дозор из четырех пограничников. Среди них - Ковалев с собакой и рядовой Садыков.

На сопредельной территории где-то далеко слышны выстрелы.

– Бандиты, сволочи!
– раздраженно сказал Садыков, глядя в ту сторону, откуда доносилась стрельба.

– Ты что стал такой психованный?
– спросил Ковалев.

– Стреляй, стреляй, длинный уш ослиный, - горячился Садыков.
– Башка нэту!

– Не обращайте, ребята, внимания, - сказал Ковалев.
– Это жолнежи.

– Откуда знаешь?

– Начальник заставы предупредил. У них - учебные стрельбы.

– А-а-а!

Пограничный наряд разрядил карабины и в сопровождении дежурного по заставе зашел в канцелярию.

– Товарищ лейтенант!
– доложил Ковалев.
– Пограничный наряд "дозор" прибыл с охраны государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Признаков нарушения границы не обнаружено. Старший наряда рядовой Ковалев.

– Хорошо, - сказал Захарин.
– Давайте на чистку оружия.

– Товарищ лейтенант, - обратился Садыков.
– У нас вопрос.

– Ну-ну, что за вопрос?

– Почта опять нэту?

– Будет. Сегодня Кузьмич поедет.

– Наряд, напра-во!
– подал команду Ковалев.
– Ша-а-гом марш!

Пограничники четко повернулись и вышли.

Пограничный наряд находился в комнате для чистки оружия. Одни разбирали затвор и чистили его до блеска, другие счищали грязь с затыльника карабина.

Садыков орудовал шомполом в стволе, затем неожиданно рассмеялся.

– Ты чего?
– недоуменно спросил Ковалев.

– Ничего, так.

– А все же?