– Проучим!
– злобно сказал Рогозный.
– Я так не оставлю!.. Надо жарить их живьем...

Гук одобрительно кивнул.

Квартира Сушенцова.

– Я согласен, дядя Илья, - говорит Гришутка, - буду жить с вами... Но мне мамку жалко,

– Ты уже большой, - говорит Зося.
– Скоро в школу.

– А ты будешь с нами?.
– Гришутка заглядывает в глаза Зоей.
– Да, будешь?

– Ладно, ладно. Она побудет с тобой.
– Сушенцов погладил по голове малыша.

Клим Рогозный со своей группой крадется к хутору. Предусмотрительно расставил караулы. Открыл двери дома,

– Слава героям!
– сказал он, окидывая взглядом растерявшихся родителей и Галину.

– Героям слава!
– сказала высокая, дородная, пышногрудая Мария, сестра Галины.

– Ждала?
– Рогозный подошел к Марии.

– Ты скажешь...
– зарумянилась она.

Галина не могла взять в толк, что здесь происходит.

– О-о-о!.. Ничего не скажешь... Красотка!
– Тонкие, красивые черты Рогозного словно смягчились.
– Наслышан... Наслышан...

– Ты что, Клим, пришел... чтобы сказать при мне это?
– ревниво спросила Мария.

– Не только, - усмехнулся Рогозный, а затем продолжал, обращаясь к Галине: - Хвалю, недотрога... Хлопцы мои до сих пор раны зализывают. Батько, неси изумрудной - есть повод! Ха-ха-ха...

Старик со старухой нехотя накрыли стол, поставили бутыль сивухи и как по команде удалились.

– Давай, Галю!
– Рогозный налил в стаканы самогон.
– За твой приезд, ластонько!

– Извините, не пью, - сказала Галя и попыталась уйти из комнаты.

– А ну, вернись!
– приказал Рогозный и взял Галину за руку.
– Со мной все пьют... Но я не всех приглашаю!

– Не нуждаюсь в вашем приглашении.

– Ага, образованная, значит?
– повысил голос Рогозный.
– Поработал дядя... Большевик...

– Почему же, стараюсь жить своим умом.

– Ишь... Ладно... Давай, Мария!

Они чокнулись и опрокинули стаканы.

– Так вот, слушай и запоминай, - обратился захмелевший Клим к Галине.
– С сегодняшнего дня ты невеста моего брата. Его учат уму-разуму хорошие люди... Скоро будет здесь. А то, что послушалась родителей и приехала... правильно поступила!.. Да мы бы достали тебя и в Киеве. У нас руки длинные...

– Напрасно стараетесь, - дерзко ответила Галина.

– Ты что, ластонько, не слыхала о Климе Рогозном? Скажи ей, Мария, кто я такой.

– Успокойся, Клим, скажу... Я ей все скажу, и она поймет.

– Никакой учебы больше... Большевики тебе затуманили голову.

Галина со скрытой ненавистью смотрела на Рогозного.

– А если что...
– рогозный распахнул дверь и показал на родителей.
– Я их отправлю на тот свет... И тебя из-под земли достану!

– Вы и на это способны?
– в упор спросила Галина.

– Способен, ластонько!
– С легкой, почти ласковой улыбкой Рогозный взял автомат, дослал патрон в патронник.
– Сейчас покажу!

Он направил автомат в сторону родителей и дал очередь вверх. Мать прижалась к стенке, отец не шелохнулся.

– Не надо!
– истерически закричала Галина и закрыла собой стариков. Не надо!

– То-то же!
– Рогозный положил автомат рядом с собой.

– Убийцы!
– не унималась Галина.

– Не глупи! Тебе же будет хуже! Мы не убийцы. Мы служим великим идеям украинского народа... А что убиваем? То это наша форма борьбы.

Галина молчала.

– Пошли!
– Клим взял Марию за руку.
– А меня ты можешь не бояться, Галю... Как-никак родственница... Не буду отрицать, ластонько, я жестокий... Но у меня клокочет любовь к родной земле... К моей земле! Вот здесь!
– Рогозный постучал в грудь кулаком.

К штабу пограничного отряда подъехала легковая машина. Из нее вышли генералы Осадчий и Свиридов, капитан Левада.

– Товарищ генерал!
– доложил Сушенцов.
– На участке пограничного отряда...

– Знаю!
– сказал Свиридов.
– Поляки прибыли?

– Так точно, в столовой.

– Гостю почет - хозяину честь, как говорится, - улыбнулся Свиридов.

В кабинете находились Осадчий, Свиридов и Левада. На стене висела карта. Жирным контуром обозначена на ней граница. Видны треугольнички советских пограничных застав и стражниц Польши... Стрелы, синие кружки...

В сопровождении Сушенцова в кабинет вошли гости.

– Полковник Раевский, корпус охраны границы.

– Подполковник Юркевич, Войско Польское.