Потянулся жадный черт за даровым угощением, а Муромец тресь его ложкой по лбу:

— Не трожь чужого!

Осерчал я не на шутку, подорвался с места:

— Ты для моего гостя рыбки пожалел, пущай же твой ею подавится!

Схватил осетра за хвост, да тем осетром Муромцева гостя по голове. Рыло осетровое от удара вбок отлетело, Ереме в глаз угодило. Разобиделся Соловей, зачерпнул икры полной жменей, да Кузьме в рыло:

— Сема моего дружка закадычного осетром пожаловал, накось его прихлебателю икорки на закусь!

— Моего гостя бить?! — ревет Муромец, булаву выхватывая. — Всех порешу, нам с Фомой больше достанется!

Я за кладенец, Соловей за ножи:

— Не печальтесь, Кузьма да Ерема, мы за вас живо отомстим, остыть не успеете!

Перепугались черти, из-за стола повыскакивали:

— Вы уж тут без нас разбирайтесь, мы и без того загостились, дома, поди, жены с детками малыми ждут не дождутся!

— Куда ж вы, гостюшки?! А как же почет, святой долг хозяйский, чтобы вы обиды на нас не держали?!

И давай чертей за хвосты ловить, за стол насильно сажать. Своего под руки, чужого кулаком по темечку, Муромец Кузьме моему ухитрился черствый бублик на рыло поверх икры закрутить.

Визжат черти, упираются:

— Хватит с нас почета, ввек вашу доброту не забудем, только отпустите восвояси!

Переглянулись мы, отвесили чертям по затрещине на посошок:

— Не забывайте нас, захаживайте!

— Уж лучше вы к нам!

С тем и сгинули.

Мы тоже засиживаться не стали, едва до покоев добрели — сон сморил. По пути еще песенку развеселую спеть умудрились, весь терем перебудили, даже коты под окнами на радостях заорали — думали, невеста у них в тереме завелась.

Утром просыпаюсь — голова с похмелья трещит, друзья над кадкой с водой студеной плещутся, отфыркиваются:

— Давай-кось Кощеича прямо в постели окатим, одним махом протрезвим, еще спасибо нам скажет!

— Да уж скажу — мало не покажется!

Поплескался я в воде, рассолу хлебнул — ожил. Пошли мы к Вахрамею обещанного требовать.

— Охти мне тошнехонько, — вздыхает царь, — от сердца отрываю! Кабы не родственники, тремя службишками пустячными не умилостивили бы.

Кликнул садовника:

— Вот тебе, Еремейша, помощники, за аленьким цветочком приехали. Выдай им по лопате с рукавицами холщовыми, и проводи в сад, пущай любой копают!

Да как расхохочется — у нас мороз по коже. Что дочь, что батюшка — с обоими ухо востро держать надобно, не угадаешь, какой подвох задумали.

Вышли из царских покоев — Вранко с хрипотцой зловещей:

— Честные люди так не смеются! Не к добру!!! Кар-р-р, кар-р-р!

Смахнул я его с плеча:

— Хоть бы раз к добру прокаркал!

Ворон крыльями трепетнул, на другое плечо перебрался:

— К добру я молчу, а Вахрамею верить не советую. Не к добру он расщедрился, ох не к доб…

Придержал я его за клюв, не дал окончить.

Сад у Вахрамея на загляденье — деревья раскидистые, а тени не дают, под ними цветы диковинные горушками круглыми рассажены, птицы в клетках золотых поют-заливаются, звери хищные на цепях рыкают.

Да только садовник все не останавливается, мимо ведет. Вывел на самый край сада, а там пустырь, куда землю ненужную, песок да глину свозят.

— Ну, выбирайте, добры молодцы, да смотрите не прогадайте!

Глянули мы налево, глянули направо — батюшки светы! Весь чисто пустырь цветочками аленькими зарос, кусты шипастые человеку выше пояса, листьев почитай и нету, одни колючки, а в центре куста семь лепесточков навроде ромашкиных.

Муромец меня в бок толкает:

— Слышь, Сема, может, ну его к лешему, этот цветочек? Давай лучше семян наберем!

— До осени ждать прикажешь? Завтра уже свадьба царская, как бы не осерчал Вахрамей, к лягушкиным устам приложившись! Терпи, Сема, выкопаем, в тулуп завернем, да и повезем помаленьку!

— Неужто и впрямь за такую малость осерчает?

Выбрали мы цветочек с краешку, поменьше да пошипастей. Даже через рукавицы, гадость эдакая, колется пребольно. Обкапываем, Сема Соловей ворчит:

— Надо было нам в садовники наняться, царь еще и за прополку приплатил бы!

— Кто ж знал?

Сема Муромец рукавицу снял, зубами колючку обломившуюся из ладони тянет.

— А это точно он? Еще привезешь батюшке репей подземный, он тебя по лавке разложит да тем репьем пониже спины вразумит!