– Иди, - приказал Грэфтон.

Лесман высвободил руку и поспешил вон из комнаты.

Грэфтон резко дернул головой в мою сторону:

– Ну, пошли.

– Куда?

– В клетку, милая.

Я с такой силой ухватилась за подлокотники кресла, что дерево впилось мне в ладони:

– Я не вернусь туда, где она лежит.

– Но вы же слышали, что помещение нам понадобится. На сей раз вы окажетесь в самой настоящей тюремной камере, но только не надейтесь, что вам, как и кузену, удастся оттуда выбраться.

Опираясь на подлокотники, я начала медленно подниматься из кресла. Тошнота прошла, и я уже довольно хорошо себя чувствовала, однако по-прежнему не могла просчитать своих последующих действий, поскольку видела, что мозг Грэфтона занят уже не мной, а, очевидно, более важными для него делами.

– Ну, пошли, не надо тратить мое время. Давайте, шевелитесь.

Я шевельнулась. Резко выпрямившись, я оттолкнула кресло, причем настолько сильно, что оно заскользило по мраморным плитам пола, остановившись между мною и Грэфтоном, а сама бросилась в противоположную сторону - к постели. Взбежала по ступенькам, вскочила на возвышение, запрыгнула обеими ногами на кровать и сорвала со стены ружье.

Я резко обернулась и, чувствуя под собой зыбкую податливость матрасов, уперлась спиной о стену; прежде, чем он успел сделать хотя бы пару шагов, я направила дуло прямо ему в грудь.

Я понятия не имела, заряжено ли ружье. Возможно и нет, но и Грэфтон не мог знать этого наверняка, а надо быть очень бесстрашным и уверенным в себе человеком, чтобы броситься навстречу оружию, с которым шутят лишь раз в жизни.

Он, как я и предполагала, остановился и теперь просчитывал возможные варианты действий:

– Опустите эту чертову штуку. Она все равно не заряжена.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Снаружи, со стороны двора послышался заливистый собачий лай: очевидно, Насирулла спустил псов в тщетной надежде догнать Чарльза.

Я рассмеялась Грэфтону в лицо:

– Ну так подойдите и отберите его у меня.

Он не шелохнулся. Я снова засмеялась, не опуская ружья, уперлась для устойчивости рукой о стену и спустилась на пол.

И гут же почувствовала - опять начинается... Волнами подкатывает жар, удушающая тошнота, на лбу выступает пот, становится трудно дышать. Я крепко вцепилась в висевшие над кроватью шторы, смутно ощущая, что ружье соскальзывает с цели, замечая, как Грэфтон, поколебавшись долю секунды, делает шаг навстречу, а где-то снаружи продолжают заливаться громким, диким лаем собаки и кто-то что-то кричит...

Я попыталась взять себя в руки, но было уже поздно. Он подскочил ко мне, вырвал из обмякших рук ружье, проверил пустые стволы, швырнул его под кровать, после чего злобным боковым толчком в голову свалил меня с ног. Я полетела назад, на постель. В то же мгновение откуда-то из-под одеял с яростным шипением выскочила и метнулась, словно ракета на старте, серая кошка, ее мохнатое тело пролетело в нескольких сантиметрах от меня, и я почувствовала, как каждый волосок ее шерсти прошелся по моему лицу.

Я зашлась в вопле. Грэфтон тоже что-то прокричал и, как мне показалось, схватил меня, однако я уже не чувствовала страха и вообще забыла о его существовании. Охваченная одной лишь мне ведомой яростной идеей, я отчаянно сражалась не столько с кошкой, сколько со своим собственным кошмаром, отбиваясь одновременно и руками и ногами, потом сложилась чуть ли не пополам и бросилась к дальней стороне кровати.

Снаружи из сада неожиданно донесся громкий шум, в которой смешались воедино хриплый крик, топот бегущих ног, дикий вой обезумевшей от ужаса кошки, который тут же утонул в ожесточенном лае собак, почуявших близкую добычу. Кошка серой шипящей тенью метнулась назад в комнату, а следом за ней кинулись захлебывающиеся лаем салюки - одна волочила за собой порвавшийся поводок. Последним в комнате показался бегущий Насирулла.

Кошка вцепилась в балдахин над кроватью, собаки заметили это и кинулись за ней. Тяжелый стул полетел в сторону, столкнулся со столом, опрокинул его и стоящую на нем лампу, над которой взметнулся веер пылающих масляных брызг. Пламя прокатилось подобно шаровой молнии. Грэфтон что-то закричал, сорвал с кровати одеяло, спрыгнул с возвышения в нижнюю часть комнаты, стараясь не наступить на собак, но поскользнулся на разлитом масле и покатился по полу, сильно ударившись головой о каменный угол стола. Подобно серебристой птице у меня над головой пронеслась тень кошки - животное вспрыгнуло на высокий подоконник и скрылось за окном.

Мне показалось, что на все это ушли какие-то секунды. Пламя ширилось, протягивая во все стороны свои щупальца, потрескивая, вцепилось в драпировку постели и резво устремилось вверх, пожирая ткань своими яркими оранжевыми языками. Я скатилась с кровати, пытаясь освободиться от опутавших меня штор, и поспешила в спокойный полумрак коридора. Последнее, что я заметила, когда взгляд скользнул по оставшейся за спиной комнате, была фигура араба, склонившегося над телом Грэфтона и пытающегося оттащить его к другой двери.