Клерк с энтузиазмом поддержал мои планы, и ему почти удалось скрыть от меня собственное суждение по поводу непредсказуемых причуд туристов. Если молодая дама горит желанием потратить деньги на машину с шофером только для того, чтобы поглазеть на несколько грязных деревень и водопад, то он, конечно же, поможет ей в этом. Причем (я заметила, как его натренированный взгляд скользнул по моей одежде, номеру комнаты и предлагаемому размеру счета), чем дороже будет машина, тем, естественно, лучше.

– Насколько мне известно, - продолжала я, - рядом с истоком Адониса находятся развалины старого римского храма, а неподалеку имеется еще один, так что я могла бы заодно осмотреть и их.

– В самом деле?
– спросил портье, но тут же сменил тон.
– Ну да, конечно, храмы.
– Он что-то записал, с явным облегчением снимая с себя всякую ответственность за мое предстоящее путешествие.
– Я скажу водителю, чтобы он включил их в свой маршрут.

– Да, пожалуйста. Кстати, а как насчет ленча?

Вот это был уже другой разговор. Он немедленно просиял. Оказывается, там расположен известный летний отель - я, конечно же, слышала о нем?
– где меня угостят прекрасными блюдами, причем под музыку. Ну разумеется, там везде подключена музыка, к каждому номеру, круглые сутки - это на тот случай, если мне наскучит безмолвие гор. И бассейн есть. И теннисные корты тоже.

– А потом, если вы на обратном пути чуть свернете с дороги, то сможете полюбоваться видом Дар-Ибрагима.

Он неверно истолковал выражение изумления на моем лице и быстро добавил:

– Вы ничего не слышали о Дар-Ибрагиме? О, там живет одна английская дама, очень старая и очень известная. Она купила этот дворец, когда он разваливался на части, а потом заполнила его прекрасными вещами, заново разбила сады. В старые времена у нее останавливались всякие знаменитости и можно было даже осмотреть отдельные помещения дворца, вроде того как вы осматриваете Бейт-эд-Дин или замок крестоносцев Крак-де-Ше-валье. Но сейчас, увы... сейчас она совсем состарилась и, как говорят, немного того...
– Он изобразил красноречивое выражение лица и слегка постукал себя по лбу. Сейчас дворец закрыт, она никого не принимает и сама никогда не покидает его пределы. Но я слышал, какое это было чудесное место, даже как-то раз видел, как она выезжала верхом и в окружении слуг... Но все изменилось... она состарилась и ее давно уже никто не видел.

– Как давно?

Он развел руками:

– Полгода, год - не могу сказать.

– Но она все еще живет там?

– Ну конечно. По-моему, один из моих напарников что-то рассказывал, хотя это, возможно, всего лишь слухи. Кажется, с ней до сих пор живут двое или трое слуг, а раз в месяц из Бейрута в Сальк - это деревушка поблизости от дворца - доставляют продовольствие, которое потом перевозят на мулах.

– Разве там нет дороги?

– Нет. Дорога проходит по гребню горы над долиной, и чтобы добраться до Дар-Ибрагима из деревни, надо идти пешком или ехать на муле.
– Он улыбнулся.
– Не советовал бы вам это делать, поскольку сейчас там и смотреть-то не на что, а внутрь вас все равно не пустят. Я бы рекомендовал лишь взглянуть на дворец снаружи. Красивое зрелище. В любом случае Дар-Ибрагим лучше смотрится с расстояния.

– Знаете, я что-то слышала об этом месте, - проговорила я с некоторой натугой.
– Кажется, я знаю в Англии кое-кого из родственников этой старой дамы. У меня была задумка посетить ее. Собиралась даже написать ей и спросить, не согласится ли она принять меня.

Что-то - не знаю, что именно - удержало меня от того, чтобы рассказать портье о своих собственных родственных связях с этой местной достопримечательностью.

Он с сомнением покачал головой, хотя блеснувшее в его глазах любопытство подтвердило разумность моей предосторожности.

– Попробовать, конечно, можно, но когда она получит вашу записку или вы получите ответ на нее... У ворот там стоит привратник...
– он пожал плечами, - ...но он всегда говорит, что никого не велено пускать внутрь. Он принимает товары, расплачивается за них и сам же получает или отвозит письма, если таковые имеются. Сама дама давно уже никого не принимает, разве что доктора.

– Доктора? Она что, больна?

– О нет, сейчас уже нет. Но мне кажется, я слышал что-то об этом в прошлом году, месяцев шесть назад, осенью, и с тех пор к ней регулярно приезжает доктор. Потом она поправилась и сейчас чувствует себя довольно неплохо.

"Да, она определенно поправилась, - подумала я, - коль скоро прислала нам свое очередное лаконичное уведомление насчет завещания".

– Это был бейрутский доктор?

– Да, англичанин.

– Вы знаете, как его зовут?
– и чуть извиняющимся тоном добавила:

– Если мне не удастся повидать ее, я, возможно, могла бы получить от него какие-то сведения.

Портье не помнил его имени, но пообещал выяснить, и когда я в следующий раз проходила мимо его стойки, ответ был готов: доктор Генри Грэфтон, проживающий где-то в районе площади Мучеников. Я поблагодарила его, поднялась в свой номер, пододвинула телефонный справочник и принялась искать - Грэфтон Г. Л.