– Ага. Валера - тот сразу стал звать мамой. А мне как-то непривычно.

Пооткрывав ставни, вернулась тетя, приветливо кивнула на тамарино "доброе утро" и прошла к себе - возможно, чтоб не разбудить остальных.

– А тетю Гашу один раз нечаянно назвала мамой, - вернулась к прерванному разговору.

– Нечаянно, говоришь?

– Честное слово, не умышленно.

– Да я разве упрекаю!.. А она что?

– Ничего, обозвалась и все. Я аж хотела извиниться...

– По-моему, не за что. Она тебя давно дочкой кличет. Так что схватившие меня немцы, - напомнил о недорассказанном сне, - хотели меня расстрелять?

– Ой, даже не это... готовились повесить, и знаешь, где?

Однако досказать сон снова не пришлось: проснулись и остальные обитатели печи. Оказывается, с вечера была жарко натоплена русская чечь и все пятеро изъявили желание спать именно на ней. Правда, Валера, наигравшись со взрослыми, запросился потом к маме.

Девчонки юркнули одеваться в теткину комнату, Федя с Борисом подсели на диван.

– Ну как, все нормально? Наверно, помогал по хозяйству?
– спросил Борис.

– Да. Десятка полтора суковатых чурбаков поколол... пока занесли, сложили - темнеть начало. И уж больно пацан не хотел отпускать.

– Патроны принес?

– Из сарая забрал, но прихватил не все, придется сходить еще. Случилась ноша более срочная...

Он не успел пояснить, какая именно, так как вернулись девчата. У Веры опухоль с губ сошла да и на лице следов от побоев почти не стало заметно. Однако припухлость появилась у Бориса. Она явно бросалась в глаза, Вера то и дело косилась в его сторону.

– Борь, а что это у тебя с нижней губой?
– поинтересовался и Ванько.

– А вон, - кивнул он на свою ненаглядную.
– Локтем двинула, чумичка.

– Не будешь распускать!
– заметила та назидательно

– Думаешь, я с тобой целоваться собирался? Больно нужно... Хотел сказать что-то на ушко, так ты сразу...

– Ничего, до свадьбы заживет! А после она и дичиться не станет.

– Если я еще захочу на ней, дурехе, жениться!..

– Ну, а с Тамары причитается: у меня для нее сюрпризик!
– Ванько вышел в сени и вернулся с объемистым узлом.

Она сразу же узнала свою скатерть, и ей стало не до вознаграждений. Молча развязала, стала разбирать содержимое. Это были какие-то документы, письма, фотографии, одежда. К каждой вещи она припадала лицом, словно желая насладиться запахом родного дома. Не всхлипывала, не причитала, только слезы лились в два ручья... У Веры и тетки глаза тоже были полны слез. Девчонку на время оставили одну, чтобы не мешать горестным воспоминаниям.

В и н т о в о ч н ы й порох из патронов, найденных в зарослях после ухода наших, а также конфискованных у полицая и даже тех, что прихватил с собой недавно ночью, расходовали бережно, он тянулся долго, но вскоре снова кончился. Как и запас серы, которой навыколупывали было из ребристых катков, каковыми молотили на току хлеб (ею были закреплены железные штыри-полуоси с боков). Из этой серы приловчились делать "спички", окуная в расплав нарезанные кусочками стебли куги. Она легко загорается от тлеющей ваты либо уголька и воспламеняет спичку. Но все это кончилось и приходилось до головокружения и слез дуть-раздувать, пока добьешься пламени, чтобы зажечь лампу или в печи.

И Ванько с Рудиком отправились на Чапаева забрать остальные патроны да заодно и распилить акациевые бревна.

Зима стояла сиротская, с неустойчивой погодой. С утра было вроде по-божески, осадков не ожидалось. Но на подступах к станице неожиданно потемнело, завьюжило, повалил густой снег; округа, посветлев, на глазах преобразилась. Станичная детвора высыпала на улицы играть в снежки. На место прибыли задолго до обеда.

На этот раз Елена Сергеевна обрадовалась не меньше Сережи, когда Ванько вручил ей двухлитровый бидончик с керосином.

– Ой, какое ж вам спасибо, ребятки!
– воскликнула она, подняв крышку и понюхав с таким удовольствием, словно это был мед.
– Без света - хоть плачь. Было немного оливкового масла, но и оно кончилось. А этого богатства хватит теперь до лучших времен!

– Верите, что они скоро придут?

– Без такой веры жить бы стало совсем невмоготу. Верим и надеемся. А вы разве нет?

– Мы, теть Лена, тоже. И даже знаем, что ждать осталось недолго.

– Твои слова да богу бы в уши, как говорит наша бабушка! А это с тобой...

– Мой товарищ, Рудик. Пришли распилить акации. Тащи, Серега, пилу!

– У нас и те дровишки еще тянутся, - сказала Елена.
– Как топим, так и поминаем тебя добрым словом.

– Зима только началась. А с Сережей вы с такими бревнами не справитесь.

Вскоре бревна одно за другим стали превращаться в кучу чурок. Когда она выросла до внушительных размеров, Ванько уступил место у козел хозяйке и взял в руки колун. Сережа принялся таскать поленья в сарай и делал это столь шустро, что друг едва успевал обеспечивать его работой.