Алекс опустил руку и пошел дальше, перешагивая через место, где только что стояли четыре сильнейших существа этого мира. Где-то впереди его ждал сам Демиург. И эта встреча обещала быть недолгой.

Алекс шел по израненной земле Геенны, оставляя за собой шлейф из аннигилированной плоти и развеянного праха. Он не просто искал Демиурга – он звал его, провоцировал, разрушая его самые ценные «творения» и уничтожая его сильнейших Апостолов. И наконец, мир ответил.

Небо, до этого затянутое ядовито-фиолетовыми тучами, раскололось. Пространство задрожало, и прямо перед Алексом из вихря искаженной плоти и костей материализовалась фигура. Это был Каэлус. Он предстал в своей боевой, приземленной форме – существо ростом под три метра, чье тело было асимметричным шедевром ужаса. Одна половина была похожа на идеально вылепленную античную статую из белого, как кость, материала, другая – на хаотичное сплетение напряженных мышц, хитина и пульсирующих вен. Его лицо было разделено так же – одна половина была прекрасна и холодна, другая – искаженная гримаса ярости с несколькими рядами акульих зубов. Но самым заметным было то, что правый рукав его причудливого одеяния был пуст. Рука, отсеченная над Лондоном, так и не отросла.

«Кто ты такой?!» – голос Демиурга был двойным, один – мелодичный и холодный, другой – низкий и рычащий. – «Как ты вообще смеешь творить такое на моей территории?!»

«Я пришел вернуть должок», – спокойно ответил Алекс, он смотрел на бога без тени страха. – «За свои земли».

Каэлус на мгновение замер в замешательстве. «Должок? За чьи земли? За жалкие владения старого Литууса? Или за гниющие болота Мефистора? А может, ты приполз из Кристаллического Сада Иридии?» Он перечислял имена молодых или слабых Демиургов, чьи миры он мог бы разорить ради развлечения.

Он осекся, и на его двойственном лице отразилось запоздалое понимание. «Или… неужто ты… из тех букашек? С безхозных земель?»

«Все так», – подтвердил Алекс, его рука легла на рукоять меча.

Каэлус рассмеялся – смех был таким же двойным, режущим слух. «Вот уж да! Букашка сама пришла на убой! После того, как я потерял руку и своего лучшего Апостола, я думал, вы затаитесь в своей норе! Какая самонадеянность!»

«Посмотрим еще, кто умрет», – произнес Алекс. И атаковал.

Бой начался без предупреждения. Алекс использовал [Разрыв Реальности], мгновенно оказываясь перед Демиургом. Его [Клинок Аннигиляции] обрушился на Каэлуса. Тот, хоть и был застигнут врасплох такой скоростью, успел выставить перед собой щит, сотворенный из десятков сросшихся, кричащих душ – [Щит Страданий]. Клинок Алекса прошел сквозь него, но потерял часть своей мощи.

«Неплохо для смертного!» – прорычал Каэлус и нанес ответный удар своей единственной рукой, которая на лету превратилась в гигантский костяной молот. [Молот Костолома]!

Алекс ушел от удара, снова используя [Разрыв Реальности]. Завязался яростный танец. Алекс был быстрее, его атаки были точны и смертоносны. Каждая вспышка [Клинка Аннигиляции], каждый [Разрез Бездны] оставляли на теле Демиурга глубокие, незаживающие раны. Но Каэлус был богом. Его способность к регенерации и трансформации была чудовищной. Он отращивал хитиновые пластины, создавал щупальца из плоти, атаковал [Кислотными Шипами] и [Костяными Копьями].

Но чем дольше шел бой, тем очевиднее становилось превосходство Алекса. Потеря руки явно ослабила Каэлуса, нарушив его баланс и лишив возможности проводить сложные комбинированные атаки. Его движения были мощными, но предсказуемыми. Алекс же, напротив, становился только сильнее, его тело, подпитываемое яростью битвы, работало как идеальная машина для убийства. Он парировал [Удар Костяного Хлыста], одновременно создавая [Эхо Бездны], и его теневые клоны атаковали Демиурга с флангов.

«Что это за сила?! Откуда у жалкой букашки такая мощь?!» – взревел Каэлус, с трудом отбиваясь от трех Алексов одновременно. Его прекрасная половина лица исказилась от ярости, уродливая – от страха.

«Наверное, ты не понимаешь, что происходит», – голос Алекса прозвучал холодно, безэмоционально. – «Что ж, давай проясню».

Он влил всю свою силу в меч.

Клинок не просто засветился – он взорвался внутренним светом, чистым, первозданным серо-белым светом самой Бездны. Глаза Алекса вспыхнули тем же серебряным пламенем, а несколько прядей его темных волос на мгновение окрасились в пепельный цвет. Он перестал сдерживать силу Хаоса, позволяя ей проявиться в полной мере.

Его взгляд был подобен взгляду самой Бездны – холодный, древний, всепоглощающий. Каэлус посмотрел в эти глаза и увидел в них отражение своего собственного ужаса. Он увидел вечность, в которой не было ничего, кроме пустоты.

В этот момент Алекс отдал контроль над голосом своему внутреннему спутнику.

И в тот миг, когда он наносил финальный, разрубающий удар, из его уст раздался голос Хаоса – древний, полный презрения и торжествующей ненависти. Голос, который Каэлус узнал. Голос, который преследовал его в кошмарах тысячелетиями.

[…Помри же, тварь! Как можно было сотворить подобный уродливый мир?! Помри же, ублюдина!...]

Знакомый голос вывел Демиурга из равновесия. Он совершил оплошность, на долю секунды замешкавшись, и эта ошибка стала для него фатальной.

[Сердце Ледяной Пустоты]!

Меч Алекса прошел сквозь тело Каэлуса, разрубая его на две идеально ровные половины. Не было ни крика, ни взрыва. Демиург Плоти просто распался на атомы, аннигилированный чистой силой Бездны.

Алекс тяжело опустил меч. Он впитал остатки силы, которые рассеивались от тела поверженного бога, чувствуя, как его собственные раны затягиваются, а резервы пополняются.

«Еще одна месть совершена», – прошептал Алекс в пустоту. Он поднял голову, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за пределы этого кошмарного мира. «Сколько же еще осталось?..»