Подхватив его под руку, чтобы он невзначай не свалился, Шэнь Цинцю тихо окликнул его:

– Ло Бинхэ?

Никакой реакции. Подождав, Шэнь Цинцю понизил голос до шёпота:

– …Бинхэ?

Ему пришлось повторить это ещё пару раз, прежде чем его ученик кое-как разлепил затуманенные дрёмой глаза.

– Так сильно устал? – вырвалось у Шэнь Цинцю.

Они покинули Гробницу непревзойдённых какую-то пару дней назад, и, хоть Ло Бинхэ, похоже, успешно удалось исцелить свои многочисленные раны, вполне возможно, что без побочных эффектов всё же не обошлось – взять хоть то, что он внезапно отключился.

– Нет, – затряс головой тот.

Задумавшись на мгновение, Шэнь Цинцю перевёл взгляд на Лю Цингэ, который, сложив руки на груди, неодобрительно созерцал эту сцену.

– Шиди Лю, может быть, миновав пограничные земли, ты вернёшься на хребет Цанцюн раньше нас, чтобы созвать глав прочих школ на общее собрание?

– А ты? – Глаза Лю Цингэ сами собой расширились при этих словах.

– Ну а я прибуду немного позже. Похоже, Ло… Бинхэ понадобится несколько дней отдыха, чтобы восстановить силы, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

– Я пустился в путь, чтобы вернуть тебя, – выдохнул Лю Цингэ.

Шэнь Цинцю заколебался, воззрившись на молчаливого Ло Бинхэ – тот свесил голову, являя собой образ безупречно преданного и послушного ученика.

– Всего на одну ночь, – добавил он.

Прожигая взглядом притулившегося за спиной учителя Ло Бинхэ, Лю Цингэ отрубил:

– Об этом не может быть и речи.

Ну и что Шэнь Цинцю, спрашивается, оставалось делать?

Большой час спустя они благополучно пересекли приграничные земли и остановились у дверей самого большого постоялого двора в городе.

Этот город отстоял довольно далеко от Центральной равнины. Хоть вокруг не было недостатка в мелких школах, его жителям редко доводилось видеть хотя бы одного богоподобного бессмертного мастера известной школы, не говоря уж о троих, каждый из которых был красивее, талантливее и одухотворённее предыдущего[84], так что их быстро обступили зеваки.

Вцепившись в Чэнлуань мёртвой хваткой, возглавляющий процессию Лю Цингэ с напыщенным видом проследовал внутрь, и они очутились в просторном и светлом зале. Стоило им шагнуть за порог, как к ним устремился усердный приказчик.

– Шиди Лю, ты уверен, что желаешь к нам присоединиться? – вновь спросил у спутника Шэнь Цинцю.

По правде, он всегда полагал, что Лю Цингэ, которому чуждо всё человеческое[85], если и нисходит до обычного сна, то предпочитает дремать на парящей средь струящихся облаков платформе.

– Мне так спокойнее, – ледяным голосом заявил Лю Цингэ и скрестил руки на груди, прижимая к себе меч.

При этом он впервые встретился взглядом со стоящим за спиной Шэнь Цинцю Ло Бинхэ – оба беззвучно фыркнули, быстро отводя глаза, в которых зародился недобрый блеск, губы исказила одинаково презрительная улыбка. Лю Цингэ с такой силой стиснул рукоять Чэнлуаня, что на тыльной стороне запястья вспучились вены. Видя, что дело вот-вот окончится перебранкой, Шэнь Цинцю поспешил предложить:

– Если хочешь что-то сказать, так говори начистоту – нечего держать это в себе.

С этими словами он повернулся к ученику – тот встретил его взгляд, невинно хлопая ресницами, при этом от Шэнь Цинцю не укрылось, что с его губ ещё не сошла бледность.

– Господа изволят остановиться на ночь? – поинтересовался приказчик.

Поскольку Лю Цингэ его проигнорировал, а Ло Бинхэ выглядел так, словно того и гляди грянется в обморок, организационные вопросы пришлось взять на себя Шэнь Цинцю:

– Верно.

– Сколько комнат понадобится господам?

– Три… – начал было Шэнь Цинцю, однако Ло Бинхэ перебил его:

– Две.

При этом на лице Лю Цингэ так и читалось: «У волчонка – волчье сердце!»[86] и «Злодей, ты за это поплатишься!».

– Да-да, будьте любезны подготовить две комнаты, – приветливо подтвердил Ло Бинхэ.

– Три, – отрезал Лю Цингэ.

– Прошу прощения, а кто будет платить? – расплылся в улыбке Ло Бинхэ.

Шэнь Цинцю и Лю Цингэ потрясённо замерли.

Что до Шэнь Цинцю, то с ним всё было ясно: он только что спасся из логова демонов, так откуда у него при себе средства? С Лю Цингэ дело обстояло ещё проще: будучи столь далёким от суетного мира бесстрашным рубакой, который спускается со своего пика, лишь чтобы сражаться, повергая в пыль противников, он едва ли помнил, что такое деньги.

– Я… – выдержав паузу, протянул Ло Бинхэ. – А денег на три комнаты у меня не хватит. Так что две.

– Шиди Лю, не стоит вступать с ним в спор, – взмолился Шэнь Цинцю.