В открытое окно пахнуло пылью и ароматом разнотравья. Чуть улыбнувшись, Лёха сделал глубокий вдох, подумав, как бы он себя чувствовал, вдруг оказавшись в своём мире. Привыкнув к чистому воздуху, натуральным продуктам и простой жизни, он, пожалуй, загнулся бы уже через неделю или от дурной еды, или от тоски по такой странной, но увлекательной жизни. Очередной ухаб вывел его из состояния созерцательной задумчивости. Порадовавшись, что не прикусил язык, Лёха всмотрелся в окружающую действительность, но ничего особенного не увидел.

Бескрайняя степь покрыта пожелтевшим от жаркого солнца ковылём, а где-то за холмами полыхает зарево пожара. Картинка для очередного фильма про конец света, промелькнула мысль, и парень усмехнулся. Он давно уже стал замечать, что начинает забывать свою прошлую жизнь. Всё больше стирались в памяти реалии той, другой жизни. И всё чаще он ловил себя на том, что даже думать начинает на языке местных. Именно поэтому он старательно подпускал в свою речь словообороты, взятые из прошлого.

Размышления Лёхи были в очередной раз прерваны, но теперь, это был не ухаб, а голос сидевшего рядом егеря.

– У нас гости, – громко сообщил Анкутан, пытаясь вскинуть карабин.

– Не суетись, – остановил его Лёха и, обернувшись, крикнул в боевой отсек: – Внимание всем! У нас гости. К бою!

Такая ситуация уже отрабатывалась, так что суеты и бестолковых метаний не было. Сидевшие в кузове орки ловко защёлкали затворами пулемётов, а над крышей кабины лязгнула открывшаяся заслонка бойницы. Бросив взгляд в боковое зеркало, Лёха убедился, что идущим следом машинам сигнал о возможном нападении уже передан, и, хищно усмехнувшись, опустил половину ветрового стекла. Специальная металлическая рама разделяла стекло, позволяя сидящим в кабине вести огонь во время движения. На фоне отсветов пожара парень ясно рассмотрел несколько десятков всадников, во весь опор мчавшихся прямо на колонну.

Намерения степняков ни у кого сомнений не вызывали, так что вступать с ними в переговоры смысла не было. Подпустив всадников на расстояние уверенного выстрела, колонна разошлась в стороны веером, выстраиваясь в одну шеренгу. Наблюдая за противником, Лёха краем глаза отметил точность манёвров гномов-водителей и в очередной раз порадовался, что управляют техникой именно они. Никто другой без долгих тренировок не сумел бы действовать так чётко и слаженно.

Дистанция между машинами – два корпуса, скорость – быстро бегущего человека. Расстояние до противника примерно четыре сотни метров. Почти идеальные условия для толкового пулемётчика. В группе Лёхи других и не было. Уволенные из имперской армии орки умели действовать, как положено хорошим солдатам. Неделя тренировок и стрельб – и отделение настоящих снайперов готово. Огромный вес самих бойцов позволял им орудовать тяжёлыми пулемётами, словно учебными деревяшками. Выцелив скакавшего первым степняка, Лёха спустил курок, и над кабиной машины загрохотал пулемёт. Калибр у этого чудовища был приблизительно сорок первый, так что вес пуль и пороховой заряд соответствовали. Приоткрыв рот, чтобы не оглохнуть от грохота, Лёха не пытался больше стрелять, внимательно отслеживая результат контратаки.

Семь пулемётов просто смели отряд степняков, перемолов их в фарш вместе с лошадьми. До броневиков не доскакал ни один воин. Подъехав к побоищу, машины остановились, и бойцы высыпали на землю. Лёха требовал, чтобы из всех, с кем придётся столкнуться каравану, в живых не остался ни один. Так что орки, получившие недвусмысленный приказ, принялись быстро обыскивать тела и в случае необходимости проводить контроль.

Спустя час всё было кончено. Десяток раненых добили, а всё ценное вместе с оружием и боеприпасами собрали. Взяв из кучи трофеев одну винтовку, Лёха забрался в кузов ближайшей машины, где горел масляный фонарь, и, поднеся оружие к свету, внимательно рассмотрел клеймо. Его догадка получила подтверждение. На цевье винтовки стояло клеймо имперского склада. Очевидно, кто-то воспользовался ситуацией и, когда в войска стало поступать новое оружие, продал старые запасы степнякам, не думая о том, что это оружие может выстрелить в него.

Впрочем, Лёха вполне допускал, что этот кто-то действовал вполне осознанно, и это оружие было продано степнякам специально, чтобы развязать большую войну и под шумок сбросить с трона правящую фамилию. Но всё это пока только догадки. Искать виновных и доказывать их вину – работа Тихого барона. Перед командой Лёхи стояла другая задача.

Вздохнув, Лёха бросил винтовку в кучу трофеев и, выбравшись из броневика, отправился к своей машине. Скоро рассвет, а значит нужно уйти от границы как можно дальше.

Ближе к полудню, караван встал в низине между двух холмов. Нужно было заправить машины, перекусить и сменить водителей. Выбравшиеся из броневиков бойцы с хрустом разминались, потягиваясь и широко зевая. Ночка выдалась беспокойная. Картак тут же побежал на склон холма, чтобы связаться со своим учителем, а Лёха, на ходу жуя бутерброд из лепёшки и куска копчёного мяса, отправился к вершине соседнего холма. Нужно было хоть как-то сориентироваться на местности и осмотреться.

Груд когда-то бывал в степи с торговым караваном и знал дорогу к косой скале, но что-то не давало Лёхе покоя. Какое-то смутное беспокойство заставляло его всё время оглядываться и настороженно всматриваться в степной ковыль. Добравшись до вершины холма, Лёха выпрямился во весь рост и принялся вглядываться в степную даль. Внимание его привлекла стая падальщиков, круживших далеко в стороне от границы. Судя по количеству птиц, добычи там было много, но спуститься к ней они почему-то не решались. Или она ещё не окончательно погибла, или там есть кто-то, кого падальщики серьёзно опасались. Вопрос, кого именно хищные твари так боялись, не возникал. И так ясно. Только человек способен внушать всему живому такое опасение за собственную жизнь.