Отметив направление, Лёха ещё раз осмотрелся и не спеша отправился обратно к колонне. Машины уже заправили, и бойцы толпились около них, готовясь погрузиться в кузова. Похоже, ждали только его. Прибавив шагу, Лёха легко сбежал к подножию холма, как вдруг где-то рядом раздался дикий вопль, и земля загудела от ударов копыт.

Привычным движением выхватив из кобуры пистолет, Лёха вмиг развернулся, одновременно приседая на колено. Из-за холма стремительно вылетела кавалерийская лава и с яростным улюлюканьем понеслась на караван. Понимая, что стоять на пути этой силы глупо, Лёха выпустил две пули, краем сознания отметив, что не промахнулся, и со всех ног побежал к машинам. Несмотря на современное оружие, кочевники предпочитали действовать по старинке. Налететь, сбить с ног, зарубить или, накинув аркан, утащить за собой в степь, чтобы потом не спеша перерезать горло еле живой от такой скачки жертве.

Но у машин это сделать сложно. К тому же бойцы каравана были далеко не новичками и отлично понимали, для чего к ним несутся эти воины. На ходу бросив взгляд через плечо, Лёха понял, что не успевает добежать до машин. Длинным кувырком он укатился в сторону, надеясь только не попасть под копыта несущимся лошадям. Парню в очередной раз повезло. Он скатился в неглубокую канаву, очевидно, русло пересохшего ручья. И едва только он ушёл с линии атаки, в распадке загрохотали пулемёты. Яростные вопли атакующих сменились криками боли и испуганным ржанием лошадей. Но бойцы каравана отлично помнили свою задачу.

Грохот копыт стих, и, приподнявшись на руках, Лёха сплюнул набившуюся в рот степную пыль. Ему, человеку, видевшему лошадей на картинках, а кавалерийскую атаку в кино, всё произошедшее казалось страшным сном. Встряхнув головой, парень выбрался из своего укрытия и, мрачно оглядевшись, угрюмо буркнул:

– Твою мать, как на бойне…

От налетевшей на колонну полусотни остались только растерзанные тяжёлыми пулями трупы и полдюжины испуганных коней, трусивших в сторону от побоища. Пара лошадей билась в пыли, силясь встать, но даже Лёхе с первого взгляда было понятно, что их нужно избавить от мучений. Выскочившие из броневиков бойцы разбежались по полю боя, собирая трофеи и проводя контроль. Заметив задумавшегося Лёху, Анкутан забросил в мешок какую-то финтифлюшку, подошёл и тихо спросил:

– Что-то не так, лэр?

– Пытаюсь понять, откуда они тут взялись, – вздохнул Лёха. – Я же специально осматривался, да и твои егеря вокруг бродили. Как получилось, что мы их не заметили? Лошади не ржали, железо не звенело.

– Они на другой стороне холма стояли. Мы их никак рассмотреть не могли. А то, что ничего не заметили, так это понятно. Степняки всю жизнь разбоем промышляют. Им к жертве незаметно подобраться, как нам воды попить.

– Выходит, они нас издалека заметили и скрылись?

– Выходит так, – подумав, кивнул десятник.

– Бойцов за холм послал? Может, там ещё кто есть?

– Уже отправил двоих. Но, думаю, там бивак просто. Это не кочевье. Это отряд, который должен уничтожать всех, кто пойдёт из империи в степь.

– То есть ночной отряд тоже границу контролировал?

– Конечно.

– А как они тут в степи жили? Что ели? Они же без своих овец да коров, говорят, шагу ступить не могут.

– Ещё как могут. Это же воины, – усмехнулся егерь. – Вяленым мясом запаслись – и носятся по своему наделу, – добавил он, вынув из своего мешка и демонстрируя парню кусок чего-то очень похожего на кожаный ремень.

– И как оно на вкус? – спросил Лёха и, не удержавшись, понюхал добычу.

– Пряно, аж во рту печёт. Но когда привыкнешь, вкусно, – улыбнулся егерь. – Они из него и похлёбку варят, и на костре жарят.

– Оно и так деревянное, как его жарить? – удивился парень.

– На полсвечи в воду подсоленную – и на прут. Вкусно. Особенно под пиво холодное. Но и прямо так есть можно, с седла не слезая. Потому они и умудряются огромные расстояния покрывать за короткий срок. Идут рысью, лошадей не загоняют. Едят, пьют и даже нужду прямо на коне справляют.

– Ну с последним ты загнул, – не поверил Лёха.

– Правда. Сам по молодости думал, что байки солдатские. Оказалось, правда. Кого припёрло, от остальных отстаёт, поперёк седла садится, штаны сняв, и все дела. Они ж на коня садятся, едва ходить научившись. А лошади у них ко всему привычные. Вон, смотрите, – десятник рукой показал на убежавших от перестрелки коней.

К удивлению парня, все лошади вернулись обратно и сумели отыскать своих погибших хозяев. Невысокие, крепкие, мохнатые. Примерно таких Лёха видел в передаче про Монголию ещё там, в своём мире.

– И что теперь с ними делать? – спросил парень, оглянувшись на егеря. Убивать здоровых животных ему совсем не хотелось.

– Сейчас парням скажу, чтобы расседлали и узду сняли. Выживут, – понимающе кивнул Анкутан.

– А они подпустят? – засомневался Лёха.

– Кусок лепёшки солью посыпать – и вся хитрость, – рассмеялся десятник. – Степняки их так к себе приучают.

– Я смотрю, ты про кочевников много знаешь.

– Десятник у меня опытный был. Сначала в следопытах ходил, потом на этой самой границе, – Анкутан ткнул пальцем в сторону империи, – вот таких же дикарей гонял. А когда до десятника дослужился, перевели в личное распоряжение Тихого барона. Всякую скверну в империи отыскивать и искоренять. Вот у него и учился. Много всякого человек знал и научить сумел. А потом уж я и сам многое повидал. Считай, всю империю от края до края прошёл.