Началась игра в кошки-мышки. Я уворачивался от его выпадов, нанося ответные удары клинком. Но лезвие только со скрежетом скользило по его броне, не оставляя даже царапины. Я пытался нащупать уязвимые места — сочленения пластин, глаза, пасть… Но он был защищён со всех сторон.

Пробить эту броню моим клинком было невозможно. Психически на него тоже не надавить — его мозг был защищён какой-то природной блокировкой. Убить его, конечно, можно было. Влить всю свою энергию в один мощный разрушающий импульс. Но тогда и ценный атрибут будет потерян. А этого я допустить не мог.

Крокодил снова бросился в атаку, и на этот раз я не успел увернуться. Он ударил меня хвостом с такой силой, что меня отбросило на несколько метров. Я прокатился по земле, больно ударившись. В глазах на секунду потемнело.

— Ладно, я наигрался, — сказал я, переводя дух.

И посмотрел на Рядовую.

— Действуй.

Она кивнула, и её тело окутало знакомое свечение. Сквозь шерсть проступили костяные пластины, формируя доспех. Через секунду передо мной стоял уже не просто боец, а настоящий танк, закованный в прочную броню.

Сжав кулаки, превратившиеся в шипастые кастеты, она бросилась на крокодила.

Это была битва двух титанов.

Рядовая не пыталась его резать или колоть. Она просто била. Сверху, сбоку, в голову, в панцирь… Каждый её удар был как удар молотом по наковальне. Броня крокодила трещала, но держалась.

И тогда Рядовая сменила тактику. Она поднырнула под его брюхо, ухватилась за край одной из пластин и с нечеловеческим усилием дёрнула на себя.

Раздался хруст. Пластина оторвалась, обнажая мягкую, уязвимую плоть. Рядовая тут же нанесла серию быстрых, точных ударов в незащищённое место.

Крокодил взревел от боли и ярости, пытаясь достать её, но она уже была с другой стороны, отрывая следующую пластину. Она буквально разбирала его на части, как ребёнок, ломающий игрушку.

Крокодил ревел, пытался укусить, бил хвостом, но Рядовая была слишком быстра и слишком сильна.

Когда с бронёй было покончено, она просто заработала кулаками. Раздался хруст ломаемых рёбер. Тварь взвыла и попыталась уползти в воду, но Рядовая уже была на его спине. Она молотила кулаками по его черепу, пока тот не треснул.

Когда всё было кончено, она, тяжело дыша, встала над поверженным врагом. Я подошёл, положил руку на ещё тёплое тело крокодила и начал извлекать то, за чем пришёл.

Сгусток тёплой неугомонной энергии влился в мою ладонь.

— Хозяин! Это что? — тут же подлетел Кеша.

— Атрибут «Вечный Двигатель».

— А мне? Дай мне! Я тоже хочу!

Я посмотрел на него.

— Тебе мало?

Кеша, кажется, тут же вспомнил про свой новый дар, про периодические смерти и про то, как неприятно возрождаться. А ещё он представил, как теперь будет вечно бодрым, без возможности уснуть, и сойдёт с ума от бессонницы.

— Не-не-не, я передумал, — он попятился. — Что-то мне и так хорошо.

Я усмехнулся и убрал атрибут в своё хранилище. Этот дар был предназначен не ему. И даже не мне.

— Это для Валерии, — сказал я, глядя на отражение звёзд в водной глади озера. — А то она спит в последнее время по два-три часа, всё о клинике думает. Надо будет как-то незаметно ей его вживить.

Я знал, что она не спит. Я чувствовал её усталость и тревогу. Она взвалила на себя слишком много. И я должен был ей помочь. По-своему, конечно. Но помочь.

Обратный путь всегда выматывает.

Усталость была дикой, но я всё равно был доволен. Отличная получилась вылазка. Куча нового материала и ценной информации. А что ещё нужно для счастья простому химерологу, оказавшемуся в чужом мире?

И тут я почувствовал запах гари, который принёс ночной ветер. Потом — далёкие, приглушённые хлопки, похожие на треск лопающихся в костре поленьев. Только вот поленья так громко не трещат.

— Погоди, — я остановил Рядовую. — Слышишь?

Она замерла, прислушиваясь. Её обезьяньи уши дёрнулись.

— Что там, хозяин? — прошептал Кеша, высунув голову из-под моего плаща.

— Похоже, у кого-то проблемы, — сказал я, глядя в ту сторону, где небо на горизонте окрасилось в оранжевый цвет. — Пошли, глянем. Любопытно.

— А может, ну его? — заныл Кеша. — У меня от этих ваших приключений скоро нервный тик начнётся. И линька.

Я проигнорировал его нытьё. Любопытство учёного — страшная сила. К тому же, я уже успел понять: в этом мире неприятности — лучший источник ценного материала.