Я отчаянно хотела верить, что тот разговор был реальностью. Я чувствовала это на уровне инстинкта. Знать, что с истинной хозяйкой этого тела все в полном порядке и она обрела то, о чем так страстно мечтала, стало для меня огромным облегчением. Хотя Коленька, на мой взгляд, тот еще подарочек, но… о вкусах не спорят, как известно.

Теперь ее жизнь безраздельно принадлежала мне, а моя – ей. Смириться с этим было страшно, но с другой стороны, эта мысль дарила спокойствие.

Родители пока не писали, но до каникул оставалось не так уж много времени. Если другие студенты считали дни в предвкушении дома и семейного уюта, я ощущала лишь нарастающую, тягучую обреченность. Как бы я себя ни уговаривала, внутри поднималась настоящая буря нервного напряжения. Я не знала, что ждет меня в отчем доме. Неужели все будет хорошо?

Карета в последний раз отчаянно подпрыгнула и замерла. Глубоко вздохнув, я отодвинула влажную холодную штору и выглянула наружу. Передо мной возвышались черные, отполированные дождем ступени, массивная дубовая дверь с гербом, на котором была изображена незнакомая мне гордая птица, и… больше ничего.

Закутавшись в накидку плотнее, я, фыркая от неудовольствия, выскочила под холодные струи дождя и взбежала по скользким ступеням. Дверь передо мной бесшумно отворилась сама собой. С подозрением покосившись на зловеще скрипнувшие петли, я решительно шагнула внутрь. Не стоять же под проливным дождем?

Внутри меня встретил просторный холл, залитый теплым светом магических кристаллов. Воздух пах старым камнем, воском и сыростью. Недалеко от входа стоял мужчина в строгой черной мантии.

Увидев меня, он бесстрастно осведомился:

– Кто?

– Ирис Стоун, – представилась я, продолжая оглядываться с нескрываемым любопытством.

Замок был сложен из темно-коричневого камня, но в целом убранство мало чем отличалось от академического – та же готическая строгость и монументальность.

– Ваша комната на втором этаже, направо от лестницы. Сто восемнадцатая. Устраивайтесь, обсушитесь. Через два часа – праздничный ужин в честь гостей.

У нас на Земле было принято разные мероприятия заканчивать застольем. Здесь же, видимо, традиция предписывала начинать с него. Приятная такая традиция, мне нравилась.

Поднявшись по широкой, устланной ковром лестнице, я без труда нашла свою комнату. Едва я прикоснулась к деревянной панели, как дверь бесшумно открылась. Я вошла и осмотрелась. Комната практически ничем не отличалась от моих апартаментов в академии. Разве что цвет стен был не черным, а коричневым, да стол стоял намертво, не шатаясь. И… ах, да! Постель была уже застелена. Позаботились, миленько.

Приняв душ после дороги и постояв под горячими струями воды, пока тело не согрелось, я переоделась в чистое и отправилась на торжественное мероприятие. Настроение, несмотря на усталость и первоначальную нервозность, стало стремительно ползти вверх.

Большая трапезная, к которой вели аккуратные указатели (сервис здесь, что ни говори, был на высоте), пылала огнями. Под потолком, в воздухе, плавали магические светильники, отбрасывая на стены причудливые танцующие тени. По залу были расставлены многочисленные столики, покрытые белыми скатертями. Набрав еды у щедро уставленного яствами шведского стола, я пристроилась за самым уютным, на мой взгляд, столиком в углу.

Народ за соседними столиками на меня покосился, и через мгновение вокруг образовалась зона отчуждения – несколько студентов демонстративно пересели подальше. Я лишь вздохнула. Еще в академии мне разъяснили правила данного места, и на мою мантию уже были нанесены имя, фамилия и кафедра. Некромантов не любили везде, не только в стенах нашей академии.

«Ну и ладно», – подумала я, с наслаждением откусывая кусок нежного пирога. Меньше народу – больше кислороду.

Вкусно и неспешно отужинав, я сразу отправилась в свою комнату, даже не думая оставаться на тайную вечеринку студентов, о которой те шептались с заговорщицким видом. Если уж я, человек не особо внимательный, заметила их приготовления, то кураторы уж точно были в курсе. Интересно, позволят ли здесь такой неформальный отдых или пресекут на корню?

Следующее утро дало однозначный ответ – позволили. И теперь основная масса студентов была мрачной, помятой и невыспавшейся. Мы же, некроманты, напротив, были свежи, бодры и сияли отдохнувшим безразличием. Градус недружелюбия в наш адрес резко устремился вверх.

Естественно, пока остальные пытались привести в порядок мысли и собраться, курсы начали именно с нас. Некромантов по одному заводили в зал, где за длинным столом восседала небольшая комиссия, и задавали лаконичные вопросы.

Я присела на стул напротив молодой девушки, одетой по последней столичной моде (я уже научилась с первого взгляда определять такие вещи в этом мире) и с невероятно высокомерным выражением лица. Она окинула меня взглядом, полным нескрываемой брезгливости, будто я была чем-то неприятным, что прилипло к подошве ее изящной туфельки.

– Кто?

– Ирис Стоун.

– Какой курс?

– Первый.

– Некромант?

– Да.

– Курирующий профессор?

– Аманда Блэк.

– Значит, декан Ильзур Арнар, – криво усмехнулась она, и по ее лицу промелькнуло удовлетворение. Она поняла, что я с боевого отделения. И из какой академии.

Девушка явно питала к моему декану не самые теплые чувства. Этот мужчина обладал поразительным талантом обзаводиться завистниками и недоброжелателями. Честно говоря, я была не удивлена.