Шрифт:
До-о-олго-о — о…
Наверно, сразу после этого я и вырубилась. Если вообще не в процессе.
Похоже, организм, никогда ничего подобного не испытывавший, просто в какой-то момент решает, что с него хватит, и отключается.
Никаких снов, ничего вообще. Я словно в черную дыру проваливаюсь, теряюсь там.
И выныриваю только от сладкого шепота на ухо:
— Птичка… Малыш… Ты как? Пить хочешь? А в ванну? У тебя тут вода есть, вообще?
Шепот обжигает, запуская сладкую дрожь по коже, мне хочется выгнуться, словно кошке, мурлыкнуть, потереться о твердое сильное тело, так правильно прижимающееся ко мне…
И я, все еще плавая в полусне, это делаю.
Мурлыкаю, выгибаюсь и потираюсь.
Дыхание над моим ухом на мгновение прерывается, словно воздух внезапно кончается.
А затем меня сладко кусают в шею и рычат низко и возбужденно:
— Похуй на душ… Потом, да?
Я успеваю приоткрыть глаза, распознать в полумраке низкую луну в окне, осознать, что все происходящее — вообще не сон…
И больше ничего не успеваю…
Вообще.
18. Оля. Переделать все за один раз
В моей новой жизни для меня все новое. И ощущения тоже.
Познакомиться с парнем, привести его к себе домой… Очень волнующе. Очень опасно!
Я бы никогда раньше…
Дед в меня основы безопасности вдалбливать начал, как только себя осознавать стала.
И я думала, что вдолбил.
И он, наверно, в этом уверен. А вот оно как, оказывается. До поры, до времени ты разумная. А потом в один момент раз — и глупая. Такая глупая! И такая счастливая…
Провести с парнем ночь…
О-о-о…
Я себе не так это представляла. Хотя… Я вообще никак это не представляла! Никак! Не до того мне было!
Дед умеет полностью занять все свободное время, да. Не до мыслей и мечтаний всяких бессмысленных.
Так что для меня все произошедшее было сюрпризом. Оглушающим. Огненным.
Как я горела! Как я умирала! Ох…
Проснуться в кровати с парнем…
Еще один новый опыт. Странный очень.
Тяжелое горячее тело на мне, обжигающий шепот на ухо… И я плавлюсь, растекаюсь маслом по гренке, ур-р-рчу от удовольствия…
И покорно раздвигаю ноги, повинуясь опытным, властным рукам.
Сава легко проходится пальцами по промежности, и я вздрагиваю. Жжется!
Тут же тело мое вспоминает не только, как ему хорошо было после, но и как больно до. И я снова дергаюсь, на инстинктах пытаясь вырваться.
Но Сава, поймав этот момент, торопливо принимается снова заглушать слабенький голос разума своими движениями, шепотом, ласками, одуряющим совершенно запахом, который действует, как афродизиак, расслабляя, приказывая подчиниться, подготавливая…
И я покоряюсь опять.
Прикрываю глаза, вздыхаю взволнованно, когда меня чуть приподнимают за бедра, подстраивают… И вскрикиваю, ощутив огненное жжение проникновения. Длинного, скользящего, болезненного!
— Тихо… Тихо-тихо-тихо… — торопливо шепчет мне Сава, полностью ложась на меня, перехватывая одной ладонью под живот, находя там, в самом низу, острую горячую точку, от одного касания в которой меня всю трясет.
Второй ладонью он зажимает мне рот.
Чтоб не кричала, наверно, и не пугала своими стонами утренних соседей.
Проделывая все это, ловко и умело, он не прекращает скользить во мне, двигать бедрами, короткими мощными ударами проникая, кажется, с каждым толчком все глубже и глубже.
Между ног у меня мокро и скользко, я не знаю, что это такое, кровь опять? Или… Не кровь? Мне жарко под горячим сильным телом моего парня, дышать тяжело, а мерный, жесткий ритм подчиняет, гипнотизирует, выводя на какие-то новые уровни восприятия.
Мне уже не больно. И уже не жжется.
Мне странно.
И очень-очень хорошо. В процессе хорошо. И хочется, чтоб это не прекращалось. Чтоб он вот так обнимал, целовал, кусал меня в ушко и скулу. И чтоб двигался во мне. Не останавливаясь. Бо-о-оже… Это так волшебно, то, что происходит сейчас! Это какие-то особые грани сумасшествия. Чувственные. Предельно порочные. И в то же время невероятно честные, невероятно искренние. То, что может быть только между двумя.
Только если доверяешь. И любишь.
Меня всю выгибает от наслаждения, глаза закатываются, и я мягко кусаю ладонь Савы, а затем лижу ее жадно, словно кошка молоко.
Он ругается, крупно вздрагивая, и, убрав ладонь от губ, толкает мне в рот палец.
— Соси, Птичка… — шепчет он возбужденно.
И я покоряюсь. Мне и самой хочется.
Провожу языком по твердой подушечке, захватываю, обнимаю губами, втягиваю в себя.
— Ох, блядь… — Сава ругается, дышит все тяжелее, ускоряется. И его пальцы внизу живота начинают действовать наглее, жестче, ритмичней.