— Хочу Никитоса выследить. Узнать в какой квартире он живёт. Дом знаю, а квартиру нет. Катюха, жена его, сказала, что он там ночует частенько. Но может и порожняк быть, он вроде не каждый день туда ходит.

— Чё типа будешь тупо сидеть и ждать?

— Точняк, Кукуша. Мне не привыкать.

— Интересное кино, — покачал он головой. — Ладно, мне всё равно делать нефиг.

— Ну, поехали, если не шутишь.

Вдвоём, конечно, было сподручнее. Я зашёл во двор и сел на лавку, а Кукуша запарковался на Набережной и остался в машине. Так мы получали возможность наблюдать сразу за двумя сторонами дома.

Ждать пришлось долго. Никитос всё никак не ехал. Позвонил Кукуша.

— Ну чё, до утра будем сидеть?

— Слушай, ну ты езжай, я посижу ещё, — ответил я.

— Да ладно чё, я чисто для себя поинтересовался, — недовольно ответил он. — Если пожрать мальца, можно и до утра… о… кто-то едет. Гляди, может, он. Шишка какая-то. Чёрный мерин…

За время дежурства подъехало уже несколько шишек. Думаю, не первые люди области, но граждане, безусловно, уважаемые. И вот, сейчас во двор заехал здоровый и вальяжный, чёрный джип «Мерседес». С маячком на крыше. Ага. Это мог быть…

Открылась задняя дверь и из неё вышел поджарый чувак в штатском. С видом скучающего барина он принял из рук водителя портфель и, не глядя по сторонам, пошёл к подъезду.

Вне всяких сомнений это был Никитос. Он приложил к замку чип, дорогая и красивая дверь бесшумно распахнулась, и он вошёл в подъезд. Я тут же перешёл к детской площадке, расположенной в центре двора. На ходу позвонил Кукуше и начал ждать.

— Приехал. Смотри там, ладно?

— Понял, — ответил он и отключился…

Смысл был в том, чтобы попытаться выяснить, в какой квартире он живёт. Я ждал, ждал, но ничего не происходило. Снова позвонил Кукуша.

— Седьмой этаж, — сказал он. — Справа от лифта.

— Точно?

— Сто процентов. Он даже к окну подошёл, так что я уверен. Я этот дом знаю. Планировки. Как выйдешь из лифта, повернёшь направо и через одну квартиру. Сто процентов.

Он заехал во двор стоявшего рядом отеля и подождал, когда я подойду.

— Здесь камер, вроде нет, — кивнул он. — Ну, какой план?

— Давай краску.

— Слушай, племяш, а в подъезде камеры есть, может, даже и в лифте, во дворе. Везде, где можно. Спалишься.

Я не ответил. Стоял и следил за теми, кто подходил к дому, а кто наоборот. Отходил. Рядом с нами остановился велосипедист на велике с широкими колёсами.

— Доставка что ли? — спросил я.

Парниша в чёрной бейсболке и чёрной куртке, с большим кубическим рюкзаком за спиной слез с велика и пристегнул его к специальному креплению на парковке. Он достал из кармана телефон и позвонил.

— Добрый вечер, — приветливо поздоровался он. — Это «Еда едет». Я подвёз ваш заказ. Скажите, пожалуйста, вы сейчас дома? Отлично. У вас пятый этаж, верно? Я тогда через минутку позвоню в домофон и принесу. Хорошо. Отлично. Максим… Максим.

Он кивнул, отключил телефон, сунул в карман и снял кубик термосумки.

— Макс, — крикнул я. — Здорово!

— А?

Он обернулся и с недоумением уставился на меня.

— Привет, говорю. Ты в какую квартиру идёшь?

— А в чём дело? — напрягся он, моментально утратив всю приветливость.

— Давай, я отнесу. А ты здесь подожди.

— Ага, щас, — кивнул он. — Ты чего парень, долбанулся?

— Давай сюда торбу! — подключился Кукуша, выскочив из тачки. — Не понял что ли? Быстро-на!

Сопротивление было сломлено действительно быстро. Кукуша сорвал с курьера кепку и потянулся к куртке.

— Снимай! — рявкнул он так, что парень сразу перешёл в режим беспрекословного подчинения.

Я натянул на себя курьерские пожитки и пошёл к подъезду. В доме он был всего один, так что тут никаких трудностей не ожидалось. Позвонил в домофон и, прикрывая лицо козырьком, вошёл внутрь.

Дежурных в доме не предполагалось. Никаких охранников, никаких консьержей. Я вызвал лифт и поднялся на пятый этаж. Вручил людям коробку со странно пахнущей едой и поднялся пешком на два этажа выше.

Подошёл ко второй квартире от лифта. Прислушался. Даже голову к двери приложил. Там всё было тихо. Тогда я взял баллончик с краской и пшикнул на глазок в двери. Он был обыкновенный, стеклянный, в отличие от того, что находился на входной уличной двери.

После этого одним движеньем я начертил на двери большую чёрную букву «Z». К политической повестке моя акция отношения не имела. Я просто решил напомнить Никитосу, как он меня называл, когда злился. «Зорро, в натуре. Все в грязи, а ты Зорро, да?»