– Вань, я вспомнила, как тебе зуб делали, а ты визжал, словно поросенок.

Внезапно к ноющей боли всего тела присоединилась резкая в груди, а точнее, в душе.

– Ася, – услышала я полушепот-полустон.

– Арвиль, я здесь.

– Как ты?

– Да я себя чувствую лучше всех вас! – заявила я громко и преувеличенно бодро и сразу поплатилась: изо рта пошла кровь. Я едва не подавилась и закашлялась. Двигаться не было сил, от отчаяния хотелось завыть волком.

Внезапно я увидела над решеткой чью-то тень. Через несколько мгновений ее отодвинули, и, тихо спустившись по лестнице, в камере появился Пантелей.

– Что, воркуете, голубки? – начал паясничать он и наклонился надо мной: – Ну как, живая? Очухалась?

– Ты мне легкое отбил, гад, – прошипела я.

– Издержки производства. Знаешь, Ася, – он ушел из поля моего зрения, – когда ты нашла этого ребенка, мы не могли поверить, что ты так скоро его почувствовала. Очевидно, данийская кровь сильная, друг друга притягивает даже через расстояния. – Он замолчал. – И эта дорога… Чего я только ни делал, чтобы ты проявила свою сущность. Но то, что случилось там, на поляне… Поверишь, я сам испугался. – Он скрипуче захохотал.

– Гном, заткнись, – прошипел Ваня.

– Практикусик, знаешь, тебя специально выбрали для этого похода, взяли по настоянию Сергия. Где еще можно было бы найти такого идиота, как ты? Честно говоря, я надеялся, что ты будешь раздражающим фактором для Бабочки. Но, как ни странно, вы нашли общий язык, а теперь даже, так сказать, спелись. Хорошая песня у тебя выйдет без зубов!

– Гном, я убью тебя первым! – опять отозвался Иван.

– О, девочки, мальчики, стройтесь в очередь, ты будешь первым после Аськи, – захохотал он. – Пока ты тут дрых, она уже мне пообещала скорейшую кончину! Ну ладно, счастливо оставаться.

Он встал и уже через несколько секунд, поднявшись по лестнице, исчез.

– Ненавижу! – тихо прошептал Арвиль. – Ненавижу!

Мы молча лежали, я мучилась от привкуса крови во рту, она булькала в горле, когда я дышала. Я плакала, стараясь всхлипывать не слишком громко.

Сверху до меня донесся едва слышный шорох. Кто-то снова отпер решетку, и в подземелье, словно бесшумная тень, появился Виль.

Завидев Властителя, он бросился к нему.

– Сначала Ася, – прошептал Арвиль.

Вурдалак с легкостью развязал мне руки и ноги. Я сразу же села и начала растирать запястья, от веревок на них были безобразные рубцы. Виль помог подняться Арвилю, Петушков не шевелился.

– Ваня!

Я кинулась к нему, с трудом перевернула недвижимое тело и прислонила ухо к его груди, сердце было практически неслышно.

– Как он? – услышала я голос Арвиля.

– Умирает.

К горлу подкатил горький комок, слезы застлали глаза. Соленые капли, оставляя мокрые дорожки, побежали по щекам, падали на заскорузлую от крови рубаху Петушкова.

Моя ладонь легла на его горячий лоб. Губы непроизвольно подрагивали от усилия сдержать рыдания. Я внимательно посмотрела на кровавую маску. Внезапно звездочки у пальца заалели, увеличились и уже с привычной тупой болью оторвались. Они хаотично кружились вокруг Ваниного лица и груди. Раны начали затягиваться на глазах. Лицо превращалось в родное, Ванино, только почему-то над губой появилась кокетливая родинка, которой до этого не было. Внезапно звездочки выстроились в прямую линию и как стрела вонзились в Ванину грудь. Тот выгнулся, огоньки выскочили обратно и вернулись к моему пальцу. Маг открыл глаза и улыбнулся:

– Ты чего ревешь?

– Ванька! – Я прижала его голову к своей груди. – Ты мой первый настоящий друг, а теперь еще и красивый. Мне нравится твоя родинка.

Я помогла ему встать. Властитель смотрел на нас с вымученной улыбкой. Я чувствовала, как ему с каждой секундой становится лучше, но почему, не могла понять, пока он не поднял руку. На его запястье светились красным цветом семь выжженных звездочек, они его лечили и без моего участия, черпая силу из меня как из источника.

Мы вылезли на поверхность.

– Где мы?

Арвиль посмотрел вокруг.

– На окраине города. Здесь раньше дислоцировался полк, теперь все войска на границах. Это катакомбы, в эти ямы во время войны сажали пленных.

Я осмотрелась. Мы находились возле заброшенных полуразрушенных казарм: ямы – в центре, по кругу, далее темнел лес. Неаполи и Сергий были настолько убеждены, что мы не сможем сбежать, что в охрану нам оставили только гнома, безответственного бродягу, любителя выпивки, женщин и азартных игр, и сейчас, наверное, где-нибудь развлекающегося.