– Уходи, слышишь!

Виль приближался. Шаг. Еще шаг. В неровном лунном свете, падающем из разбитого окна, светилась вздыбленная на холке шерсть.

– Я пытался догнать вас, – через звериный рык с трудом различался человеческий голос, – но по запланированному маршруту вы не проезжали.

Я испуганно отскочила от двери и заорала, вложив в крик весь свой ужас:

– Ваня!!!

Казалось, Петушков только и ждал под дверью, когда я позову его спасать мою несчастную жизнь. Он ворвался в комнату в полосатых подштанниках, но с мечом на изготовку и, буквально налетев на превратившегося в чудовище Виля, по-девичьи взвизгнул и шарахнулся обратно в коридор.

Мы переглядывались: Виль – Ваня – я, – замкнутый треугольник, трехстороннее противостояние. Петушков отбросил меч, тот, звякнув, ударился о деревянные доски пола. Вновь наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь нашим судорожным дыханием.

Внезапно комната пришла в движение. Над моей головой вспыхнула и погасла энергетическая молния, ослепило ярким светом. Тут же я почувствовала на своем горле прикосновение острых звериных когтей, и ко мне прижалось поросшее жесткой шерстью тело оборотня.

Я затаила дыхание, крик застрял в горле.

– Опусти руки, маг, – прорычал у меня над ухом Виль, – иначе я убью ее!

У меня остановилось дыхание, а сердце яростно забилось, кровь застучала в висках. Иван разъединил ладони, но я видела, как по кончикам его пальцев все еще пробегают голубые искорки боевого заклинания.

– Виль, не делай глупости! – прохрипела я, с ужасом ощущая прикосновение острых, словно клинки, когтей. – Отпусти меня!

– Я не отпущу тебя, ведьма, пока мне не скажут, что здесь происходит!

От напряжения я закрыла глаза и вдруг увидела красный Ванин силуэт. Больше не стало страха, только спокойствие. Я со всей силы, на которую была способна, ударила Виля локтем в живот. От неожиданности он разжал пальцы, слегка поцарапав мне шею, и отлетел через всю комнату к стене. Кровь из царапины начала сочиться на ворот ночной рубашки, я дотронулась до пореза, ощутив неприятное жжение. Внезапно на меня накатила такая ярость, что захотелось по-звериному зарычать. В руках прямо из жидкого расплавленного воздуха появился Фурбулентус. Я резко повернулась к Вилю, тот, неотрывно следя за мной, стал отползать.

– Вурдалак, – еле ворочая языком, произнесла я, – ты на кого поднял лапу, вурдалак?

– Ася! – где-то вдалеке заорал Ваня. – Ася, нет!

Я обернулась. Ваня отрицательно качал головой, его лицо исказила гримаса страха. Я остановилась, почувствовала, как закружилась голова, в глазах потемнело, и рухнула на пол, тяжело дыша. Виль, принявший человеческий вид, лежал на полу, прислонившись к стене. От сильного удара изо рта у него шла кровь, он сплевывал ее на пол, вытирал губы и смотрел на меня взглядом, полным необъяснимой ненависти.

– Что это? – подал голос Иван.

Я молчала, сил не было даже сказать слово.

– Бабочка, и она еще не знает, как ею управлять, – ответил за меня перевертыш.

– Виль, – я перевернулась на спину, от пережитого тряслись руки, – что ты говорил про маршрут?

– Вы не появились там, где должны были быть. Я не могу догнать того, кто не едет впереди меня!

Почему-то сразу все стало на свои места. Не зря мы проехали все «сточные канавы» Словении, не случайно встретили Неаполи, и гном тоже исчез не вдруг. Иван от бессилия рухнул на стул, горестно опустив руки и уставившись в крашеные доски пола.

– Ваня, ты теперь догадываешься, кто был в нашем стане врагом? – тихо поинтересовалась я.

Петушков хмыкнул и тяжело вздохнул.

– Как там твой упырь? – почему-то вспомнила я.

– Упыриха, – поправил вурдалак. – Она была дамой, нежной и ранимой, а потому жрущей всех подряд. – Он помолчал. – Была. С вами, бабами, можно только силой договориться.

Я посмотрела на него и, почувствовав приступ истерического смеха, хихикнула.

Виль широко ухмыльнулся, – по полу уже катались три скрюченных от смеха тела.

Виля было решено спрятать здесь же, в самом надежном месте – Ваниной комнате. Приятель долго возмущался. Вурдалаков он боялся до колик и втайне ожидал от них нападения на себя сонного с целью употребления крови и не только. Он долго и натужно пыхтел, глядя на меня, и подавал знаки за спиной у Виля. Смысл их сводился к тому, что если, мол, я такая смелая, то и укладывала бы вурдалака у себя, скажем, на коврике у двери. В конце концов жесты свелись к демонстрации способов моего умерщвления, которые заметил изумленный перевертыш. Я разозлилась и выставила их обоих за дверь.