Ну ничего, мы покажем нашим садоводам-любителям! Ванина дверь была надежно заперта.

Я забарабанила в нее, грозясь сломать косяк. Петушков возник в дверях, заспанный, в длинных выцветших кальсонах и накинутом на худые плечи рваном черном плаще.

– Чего надо? – Он широко зевнул.

– Поговорить! – Я отодвинула его и без приглашения вошла в комнату.

Жилище уже приобретало следы запущенности и беспорядка, несмотря на то что Мария исправно убирала комнаты каждое утро. На столе стояла недопитая кружка с квасом, на его темно-коричневой поверхности плавала муха. Простыни на постели смялись и собрались комом, подушка валялась на полу, рядом с ней примостились грязные сапоги с портянками, сложенными поверх голенищ. Дневной свет почти не попадал через задернутые занавески, и комната утопала в сумраке. Я плюхнулась на стул, усаживаясь на единственную отглаженную и накрахмаленную Ванину сорочку. Петушков болезненно поморщился, словно ему саданули в живот, грубо вытащил из-под меня рубаху, бросил на кровать и хмуро посмотрел в мою сторону:

– Говори!

– Мы сегодня будем вылавливать налетчиков на огород! – радостно улыбаясь, заявила я.

– Чего? – не понял Петушков.

– Будем ловить тех, кто ворует овощи, – еще раз как малому ребенку пояснила я.

– Без меня! – Ваня спокойно открыл дверь, предлагая мне убраться восвояси со своими идеями. – Еще перепугаем дюжину фатийцев, нас обвинят в агрессии. Тебе надо, ты и лезь в петлю!

– Ну конечно. – Я беспечно пожала плечами и встала. – Это дело лично каждого помогать гостеприимным хозяевам, которым мы, кстати, не платим ни гроша!

Удар достиг цели! Ваня покраснел и пробурчал:

– Знаешь, Аська, когда я последний раз помогал гостеприимным хозяевам, меня чуть дракон не сожрал!

– Ну не сожрал же! – удивленно развела я руками.

– Иди ты в болото! – плюнул Ваня и с грохотом закрыл дверь. – Чего делать надо?

Я шлепнулась обратно на стул, счастливо улыбаясь:

– Ночью засядем в кустах и будем их ждать.

– Плохая мысль, – протянул Ваня, натягивая порты.

– Почему?

– Ты ночью заснешь, как тогда в Егорьевском скиту, и я их один ловить буду! – буркнул Ваня.

Наверное, так бы оно и получилось, если бы не маленькое обстоятельство.

Когда на город опустились сумерки, в тишине заголосили соловьи и на улицы высыпала молодежь. Они гуляли по узким темным улочкам, пели протяжные красивые песни на неизвестном мне языке. Тихо плакала гармоника, где-то раздавался заливистый женский смех. В садах пищали комары, а мы с Ваней, как партизаны, прятались в саду, надежно укрытые густыми зарослями смородины.

Мария положила нам в корзину бутерброды, молоко, фрукты, поцеловала меня в лоб и благословила на удачу. Мы сидели в своем укрытии, зорко уставившись в темноту. Надо сказать, я страдала куриной слепотой и с трудом могла разглядеть даже сидящего рядом Петушкова. Мне все время казалось, что в темноте сада происходит какое-то движение. Я постоянно дергала Ваню и тыкала пальцем в воображаемого вора. Тот злился, чесал покусанную комарами шею и был готов послать все к черту. Между тем огромная голодная армия насекомых нападала со всех сторон, оттесняя нас под одеяло, на котором мы сидели.

Я была рада заснуть, но мелкие кровососы мерзко пищали над ухом. На мои тщетные попытки отпугнуть их маленькой веточкой комары просто не реагировали. Первым сдался Иван:

– Слушай, Ась, не могу больше, пойдем домой! Ну их к лешему, браконьеров, пусть собирают остатки.

– Ваня, – строго осекла я его, яростно почесывая нос, на котором уже образовался заметный волдырь, – не будь таким неблагодарным, мы должны помочь хозяевам.

– Ага, мы поможем только комарам поужинать. Ты представляешь, как они обрадовались, когда еда сама к ним привалила! У меня крови уже полштофа высосали!

Я достала из корзины гранат и сунула в руки приятелю:

– Ваня, кушай и молчи. Этот фрукт кровь улучшает!

– Я стану еще вкуснее! – буркнул Петушков, но гранат взял и долго вертел его в руках. – Все, больше не могу! – вскоре подскочил он после очередного весьма ощутимого укуса.

Одеяло слетело, мошкара набросилась с утроенной силой.

– Я ухожу спать, а ты, Аська, можешь продолжать сидеть! Говорят, чокнутым свежий воздух полезен!

Я на секунду представила, как мне будет муторно одной, и поспешила его остановить:

– Вань, я вспомнила – у меня там зелье есть, намажемся, и комары отстанут.

– Да? – Ваня с подозрением посмотрел в мою сторону, догадываясь о моих скромных талантах травницы.

– Это Марфа варила, – смутилась я.

– Тогда тащи свое чудодейственное средство, – милостиво согласился он.

Я поспешно вскочила и, не разбирая дороги, по грядкам и кустам кинулась в дом, влетела в свою комнату, достала бутыль и выскочила обратно в сад, изумив своим варварским набегом мирно отдыхающих на веранде хозяев, которые слушали нежное женское пение, доносящееся с улицы.

– Вот, – протянула я ее Ванятке, доедавшему вторую порцию бутербродов.

– Одного не понимаю, – пропыхтел он, – почему ты в Петенках про него не вспомнила?

Он с блаженной улыбкой откупорил бутыль. Из горлышка по всему саду разнесся зловонный смрад. Ваня закашлялся и поспешно заткнул пробку.

– Теперь понимаю, почему не вспомнила. Ась, – вдохнув полной грудью свежий воздух, выдавил он, – не хочу тебя обидеть, но, по-моему, оно лет сто назад испортилось.

– Да нет, – я выхватила бутыль из его рук, – просто там компоненты такие, – я кашлянула, пытаясь подобрать слово, – специфические.