Да помните Луизу!

Ах, жаль Луизу! Солнце жгло …

От зноя взор заволокло

И в лес прохладный повлекло,

Где пташки и ручьи светло

Звенели пред Луизой

Ах, жаль Луизу! По кустам

Медведь не ищет ягод там,

И волк не рыщет по тропам,

Но лучше в лапы к тем зверям

Попалась бы Луиза.

Ах, жаль Луизу! В роще лог…

Там повстречался ей стрелок,

Он ловок был, красив, высок

И речью колдовской увлек

Злосчастную Луизу.

Ах, жаль Луизу! Что за стать

Была тебе богатства ждать

И мир души и благодать

Невинности своей отдать,

Несчастная Луиза?

Ах, жаль Луизу! Красота

И честь девичья отнята,

Тайком иль силою взята …

Остались стыд и нищета

Обманутой Луизе

К Луизе будьте подобрей,

Ей подавайте пощедрей

И не гоните от дверей…

До гроба уж не много дней

Осталось ждать Луизе!

Еще она не допела песню, когда король Роберт в страхе,

как бы не поднялся снова спор между Олбени и Марчем,

обратился к графу:

– Что вы скажете о балладе, милорд? Насколько я могу

судить отсюда, издалека, музыка была бурная и услади-

тельная.

– Я плохо разбираюсь в таких вещах, милорд, но певице

не надобна моя похвала, раз она, как видно, уже заслужила

одобрение его милости герцога Ротсея – первого в Шот-

ландии знатока.

– Как! – встревожился король. – Мой сын там, внизу?

– Он остановил коня подле певицы, – сказал Марч со

злорадной улыбкой на лице, – и, видимо, не менее увлечен

разговором с нею, чем ее музыкой.

– Что такое, отец настоятель? – воскликнул король.

Но тот отошел от окна.

– У меня нет желания, милорд, – сказал он, – видеть то,

о чем мне будет больно докладывать.

– Да что ж это значит! – густо покраснев, вскричал

король и хотел уже подняться с кресла, но передумал –

быть может, не желая стать свидетелем какой-нибудь не-

приличной выходки юного принца: пришлось бы сурово

наказать сына, а к этому у короля не лежало сердце. Но

граф Марч с явным удовольствием сообщил государю то,

по поводу чего тот хотел бы остаться в неведении.

– Ваше величество, – вскричал он, – еще того лучше!

Потешница не только завладела слухом принца шотланд-

ского, как, впрочем, и каждого слуги и конника во дворе, –

она привлекла внимание Черного Дугласа, хоть мы никогда

не считали его страстным любителем Веселой Науки. Но,

право, мне не кажется странным, что он удивлен: принц в

знак своего одобрения почтил прелестного мастера песни и

виолы поцелуем.

– Как! – воскликнул король. – Давид Ротсей любезни-

чает с бродячей певицей, да еще на глазах у тестя?.. Идите,

мой добрый аббат, немедленно позовите сюда принца…

Иди, мой дорогой брат… – И, когда они оба вышли, король

добавил: – Идите и ты, Марч, мой добрый родич. Быть

беде, я знаю наверное! Прошу вас, кузен, идите и подкре-

пите просьбу настоятеля приказом короля.

– Вы забываете, государь, – сказал Марч тоном глубоко

оскорбленного человека, – отцу Элизабет Данбар не при-

стало быть посредником между Дугласом и его царствен-

ным зятем.

– Прошу у вас прощения, кузен, – сказал мягкосер-