– Ну...
– замялась Елена Валерьевна, - ну, понимаете, бывают же разные ситуации.

– Вы ведь сами говорили, что в ваш интернат сироты, за которых некому платить, никогда не попадали, - наседала Мариша, чувствуя, что Елене Валерьевне еще есть что сказать.

Да, - снова подтвердила Елена Валерьевна.
– Но, видите ли... Иногда... Иногда случалось, что опекун, который платил деньги, хотел остаться неизвестным.

– Разве это возможно?
– удивилась Мариша.

– Если человек платил достаточно, то почему бы и нет?
– пожала плечами Елена Валерьевна и, видя недоумение подруг, попыталась объяснить.

– Понимаете, - сказала она, - иногда у ребенка все же имеется хотя бы один родитель, который помнит о нем и оплачивает его содержание. Хотя, возможно, законным порядком он и не был признан его опекуном, но...

– Почему? Почему не был признан опекуном?

– Возможно, он сам этого не хотел.

– Но почему?

– Допустим, потому что одновременно он имел еще и законную семью, от которой старательно скрывал появление внебрачного отпрыска, - ответила Елена Валерьевна.

И подруги поняли, что это вполне реальная причина.

– Да и времена тогда были совсем другие, - поспешно произнесла Елена Валерьевна.
– Это сейчас оплата проходит только по квитанции, а квитанцию в банке принимают только по паспорту. А тогда вообще считалось, что обучение для сирот у нас бесплатное. Но много ли можно было себе позволить на дотации государства?

И она сердито посмотрела на подруг, словно они были виноваты.

– Вы не думайте, мы ведь не собираемся никого осуждать, - сказала Юля.
– Мы просто хотим узнать про Аню и того человека, кто платил за ее содержание все эти годы.

Вот я вам и объясняю, что в те времена все заведующие, кто хотел более или менее безоблачного детства для своих воспитанников, старались изо всех сил, чтобы обеспечить им счастливое детство. Важно, чтобы за содержание ребенка поступали деньги, а уж от кого именно - дело десятое. Лишь бы. ребенка обеспечить всем необходимым. Видимо, поэтому, - кивнула Елена Валерьевна, заметно успокаиваясь, видя положительную реакцию гостей, - у нас в Аниной анкете и не сохранилось имени человека, который оплачивал ее обучение и содержание.

– Но что-нибудь об Ане вы еще нам можете сказать?

– Полагаю, ее антропометрические данные, с которыми она поступила к нам, и перенесенные ею в детстве болезни, вас не заинтересуют?
– вздохнула Елена Валерьевна.
– А больше тут ничего нет. Хотя постойте! Вот тут есть какой-то адрес. Да, как я уже говорила, ваша подруга поступила к нам из другого детского дома. Он тоже находится в нашем городе, только в Красногвардейском районе. Может быть, там вам смогут чем-нибудь помочь?

– Сначала мы дождемся Альбину Сергеевну, - решила Мариша.

Появившаяся через час директриса оказалась маленькой, кругленькой, но чрезвычайно энергичной дамой лет шестидесяти, производившей в первый момент обманчивое впечатление беспомощной простушки. Но уже через минуту знакомства становилось понятно, что силе характера этой женщины может позавидовать и рота солдат.

Несмотря на возраст, на память директриса не жаловалась. Да, она отлично помнит эту девочку. Она вообще помнит всех своих выпускников.

– Знаете, детей у нас не так много. И к каждому успеваешь привязаться. Вы говорите, ее убили? Надо же, какое горе! Такая молодая! Но, к сожалению, по поводу полученного ею наследства я ничего не могу вам сказать. Я не знаю ничего о родственниках этой девочки.

– И все же как с оплатой, которую вносили за ее содержание?

– Оплата за содержание Анечки Борзовой всегда поступала в срок, но анонимно, - ответила директриса.
– Ее привозил мне мужчина. По всей видимости, нотариус. Деньги всегда находились в запечатанном конверте. Держался этот мужчина очень официально. И мне за все это время ни разу не удалось его разговорить. Этот же человек предупредил меня о том, что к нам переведут новую воспитанницу, деньги за которые я буду получать своевременно.

– Подождите!
– удивилась Мариша.
– А как же всякие форсмажорные обстоятельства? Вдруг бы ребенок тяжело заболел и понадобилось связаться с его родными? Был у вас телефон на такой случай? И как вам вообще следовало поступать в этом случае?

– Это была целиком и полностью наша забота, - покачала головой директриса.
– Человек, плативший за Анечку, никогда не навещал девочку. И оплатой ее содержания исчерпывал свою заботу о ней. Никаких телефонов или вообще каких-либо координат он мне не оставлял.