На обширном мифологическом материале Леви–Стросс показывает, как сюжетно–синтагматическая связь оказывается следствием связей, хотя и причудливых, но все же логических. Обратим внимание, что Леви–Стросс постоянно подчеркивает логический характер этих связей в мифе. При этом он говорит о динамике варьирования мифологических конфигураций. Он выявляет в повествовательном фольклоре американских индейцев своеобразные механизмы мифологического мышления, особо обращая внимание на то, что он называет классификаторами, которые, по его мнению, дублируются на разных уровнях и коррелируют с более абстрактными структурами (числовыми функциями, например). Элементы мифологического мышления, как он утверждает, могут быть посредниками между образами и понятиями, т.е. быть знаками.

Леви–Стросс считает мифологическое мышление принципиально метафоричным, а раскрытие смысла в мифе имеет характер бесконечной трансформации. Иначе говоря, развитие смысла в мифе происходит на фоне (и с помощью) бесконечно растущей цепочки ассоциативных связей, способных порождать все новые и новые смысловые конфигурации.

Используемая Леви–Строссом теория бинарных оппозиций дает ему возможность видеть, как одна и та же вещь становится «пучком дифференциальных признаков», каждый из которых получает осмысление на основе определенной оппозиции в новой мифологической теме, воспринимаемой им как особый код описания. Так, вещь в мифе может осмысливаться с точки зрения оппозиций пустого/полного, содержащего/содержимого, оппозиций, строящихся на основе размера, различий по форме, с точки зрения разных функций, и т.д. И эти «дифференциальные признаки», особые параметры, смысловые измерения порождают новые и неожиданные ассоциативные связи. Так, рассматривая полифункциональность тыкв в хозяйстве, Леви–Стросс приходит к положению об изоморфизме трех кодов, представленных кулинарной триадой, акустической триадой и триадой полого дерева.

Одни и те же темы Леви–Стросс часто рассматривает на материале мифологий близких, но разных народов. При этом в одних мифах он видит трансформации других, а все они вместе, по его мнению, образуют замкнутую цепь, внутри которой меняется код, но, так сказать, «арматура» сохраняется. Таким образом, Леви–Стросс выявляет связи и взаимопереходы между мифами, и все мифы оказываются связанными между собой смысловыми звеньями. В конечном счете, как полагает Леви–Стросс, миф есть совокупность всех вариантов.

Завершим наш обзор работ западных исследователей мифа трудами Э. Кассирера (1874—1945), несколько нарушив общий хронологический порядок, поскольку, на наш взгляд, это имя стоит особняком в литературе: Кассиреру, пожалуй, в наиболее полной мере удалось раскрыть природу мифа. Он – автор трехтомной «Философии символических форм», а также фундаментального труда «Мифологическое мышление»[92]. Хотя Кассирер, отдавая дань современным ему теориям, и признает приоритет ритуала над мифом, он тем не менее говорит о прагматической функции именно мифа. С его точки зрения, «миф – это вымысел, однако не сознательный, а бессознательный»[93].

Мифотворчество Кассирер рассматривает в качестве древнейшего вида духовной деятельности, который он толкует как символический вид. Человека он называет «символическим животным». Мифологию, наряду с языком и искусством, Кассирер считает символической формой культуры, отмеченной особой модальностью. Таким образом, Кассирер сближает мифологию, язык и искусство – через символ, как я полагаю. Мифология у Кассирера представлена как замкнутая символическая система. Отсюда Кас–сирер делает следующий важный вывод: философия символических форм есть не что иное, как философия культуры.

Кассирер полагает, что миф порождается человеческим рассудком. Миф понимается им в процессе становления: миф, по его мнению, передает становление Мира. В своих теоретических положениях Кассирер выдвигает на первый план категорию отношения, а не вещи, не субстанции. (Этот подход был прекрасно развит несколько позднее в работах Леви–Стросса.) На наш взгляд, положение Кассирера об отношении свидетельствует о том, что структура, которую он улавливает в мифе, не статична, а динамична.

Критики Кассирера упрекали его в том, что он рассматривал миф вне его связи с окружающей человека действительностью. «Не умея и не желая представить мифологию в качестве непосредственного отражения природных и социальных явлений… Касси–рер, однако, пусть ограниченно, но односторонне, статично, уловил некоторые существенные структуры, модальные особенности мифологического мышления, его символически–метафорический характер»[94]. Таким образом, подход Кассирера противоположен распространенному мнению ученых, согласно которым, миф есть отражение окружающей человека действительности в символической, метафорической (и добавим – примитивной) форме, свойственной первобытному сознанию.

Кассирер рассматривает язык, миф и искусство в качестве априорных форм, интегрирующих опыт. Подчеркнем здесь использованное Кассирером слово «априорный», которое определенно соотносимо с содержанием юнгианских архетипов. Он утверждает, что только предмет, творимый символически, доступен познанию. Данное положение было воспринято некоторыми критиками Кассирера как доказательство его агностицизма и априоризма. Впрочем, на наш взгляд, у Кассирера речь идет о символических структурах, обладающих определенной «логикой» построения, которая дает возможность понять структуры и особенности самого мифа.

Самое главное в теории Кассирера – это его характеристика мифологического мышления, определяющая свойства и природу мифа. С его точки зрения, специфика мифологического мышления состоит, прежде всего, в неразличении реального и идеального, вещи и образа, «начала» и принципа и т.п., в связи с чем он говорит о неразличении знака и предмета в мифе. (Как увидим дальше, эти положения перекликаются со сходными идеями древнегреческих философов.) Кассирер утверждает, что в мифе отношения не синтезируются, а отождествляются. Символизм в понимании Касси–рера, следовательно, – нечто гораздо более сложное явление, чем это понималось до него (как, впрочем, в определенной мере и после него). Ведь мало сказать, что миф символичен. Важно попытаться осмыслить природу символа в мифе.