Я бы желала на тотъ часъ не быть въ кабинет, по тому, что когда я вышла они узнали совершенно, что я слышела ихъ разговоры. Я часто въ томъ искусилась, что стыдливые двки себ вредны, по тому, что стараясь торопливость свою скрыть въ большее смятеніе приходятъ.

Безъ сумнія отвчала имъ госпожа Жервисъ, Памела очень хороша, она здсь въ кабинет, пожалуй сюда Памела отвори двери мн сказала. Я вышла но чаю отъ стыда и блки въ глазахъ моихъ покраснли. Они вс одна на другую взглядывая улыбались, а графиня взявъ меня за руку говорила, ей ей хвала о красот твоей ни мало не была лесна, не будь стыдлива моя дорогая, ежели бы у меня такое лицо было, я бы никогда не стыдилась.

Право Памела, говорила Милади Артуръ, и я товожъ мннія, для чево въ такомъ смятеніи хотя и все то къ теб пристало, знать что покойная госпожа твоя хорошихъ любила, что тебя взяла къ себ въ спальницы, и всегда тебя хвалила, а ежели бы теперь жива была, то бы и похвастала тобой, а отъ такой Госпожи какъ она, уже было бы для тебя много.

Полно государыня моя, сказала ей госпожа Броксъ, разв вы думаете, что такой послушливой и покорной сынъ какъ сосдъ нашъ, не будетъ то любить, что мать ево любила. Я чаю не безъ славно и ему имть такую у себя служанку, даромъ что онъ за столомъ не то говорилъ, и сказавъ сіе съ лукавствомъ на меня смотрли, что мн весьма было противно.

Милади Товерсъ съ обыкновенно смлостію говорила, нтъ Памела, я не могу тожъ сказать что они говорили, ежели бы у меня мужъ былъ, а ты бы была служанка, я бы не хотла что бы вы были съ нимъ подъ одной кровлей. Вс сему захохотали. Я бы знала, что на сіе отвчать, только вдая, что они знатные госпожи умолчала. Многіе знатные госпожи думаютъ, что имъ уже все говорить позволено, а другимъ только слушать. Какое прекрасное лицо говорила графиня, не нмаль она, или только говоритъ глазами? О плутовка потрепавъ меня по щек сказала, ты знать на то родилась что бы многихъ губить или самой погибнуть.

Не дай Боже, я отвчала государыня моя ни тово ни другова, позвольте мн вытти, званіе мое самой себя запрещаетъ мн долго быть въ вашемъ присудствіи, зная какъ мало я тово достойна. И по томъ поклонясь имъ ниско, пошла вонъ: Милади Товерсъ на то сказала изрядная отговорка, а госпожа Броксъ вскричала! посмотрите какая талія, я отъ роду такой хорошей не видала, конечно она не простова роду; и долго она меня хвалила. А я боле тому обрадовалась когда ушла отъ нихъ: такъ что голосу ихъ уже было не слышно.

Возвратясь они къ нашему господину обо всемъ сказали, но не думаю чтобъ мн длало то честь, и для тово умолчать хочу во все, боюсь чтобъ тмъ боле бды мои не размножились, и для тово отъ сюда поскоряй хочу ухать.

Въ будущей четверкъ отъ севоднищнова неделя, надюсь меня отпустятъ, работа моя окончалась, о чемъ господинъ мой очень тужитъ. Мн было бы ево очень жаль ежелибъ я не думала что онъ меня въ свой сти уловить хочетъ.

Весьма то удивительно что ненависть съ любовію смжна, но сія любовь вредная, не похожа на любовь истинную и непорочную; оная отъ ненависти такъ далеко какъ тьма отъ свту. Когда ненависть моя умалится, тогда продерзская страсть ево еще боле умножится можетъ, видя меня слабу и не воздержну! Ежели непорочность не произведетъ дружбы и почтенія, то поможетъ ли не потребное житіе, когда пройдутъ пріятности и сердце къ сромнону не постоянству своему возвратится. Амонъ когда изнасиловалъ амару, то такъ ее посл возненавидлъ что и выгналъ съ безчестіемъ. О какъ я счастлива тмъ, что меня выгоняютъ изъ дому, съ любезной моей непорочностью, пускай она во вкъ будетъ со мною, не буду надятся на себя много, и не стану врить словамъ моихъ искусителей; надюсь на всевышняго Бога, онъ мн въ томъ поможетъ. Не погнвайтесь, что я въ вашихъ письмахъ всечастные мои молитвы упоминаю, отъ васъ научилась я мои любезныя родители, и въ нищет живучи любить васъ и добродтель; наша нищета мн длаетъ славу и вашимъ, поступкамъ слдовать стараюсь.

Посл обда надну новое свое платье, давно хотлось мн ево обновить, госпожа Жервисъ какъ увидитъ, будетъ дивится, для тово что я безъ нее однусь. Иванъ когда возвратится, посл обо всмъ писать къ вамъ буду, а то боюсь что онъ рано завтре подетъ а между тмъ остаюсь

Ваша покорная Дочь.

Не теряя время поспшите меня въ стртить, я не знаю какимъ манеромъ я поду, велико будетъ нещастіе естли не найду средства къ вамъ до хать; можетъ быть господинъ нашъ позволитъ Ивану проводить меня, мн можно съ нимъ хать, онъ человкъ честной вы ево знаете, и онъ очень васъ любитъ, а можетъ быть и госпожа Жервисъ вразумитъ его.

Любезные мои Родители.

Пока здсь я поживу, къ вамъ писать непрестанно буду, хотя бы ни чево дла не было. Знаю, что вы веселитесь моими письмами по вечерамъ. Иванъ мн про то сказывалъ, а при томъ и то сказалъ, что вамъ говорилъ о помшательств, которое по отъзд моемъ приключится можетъ.

Радуюсь что мы ему не сказали причину, которая меня гонитъ изъ дому, пусть догадываются сами а не черезъ насъ. Господинъ мой посл показанныхъ мн отъ нево обидъ со всмъ переменился: и я начинаю и сама врить, что онъ меня любитъ, но старается сколько можно скрывать любовь свою, а какъ не знаетъ инымъ чемъ то скрыть, то на меня и сердится всечасно.

Не подумайте что мн то пріятно. Боле сожалю нежели тщеславлюся, я довольно о себ хорошева мннія, но жаль того что такой знатной человкъ снизвель себя въ любовь ко мн, и мною потерялъ свой покой, и отъ всхъ домашнихъ себ почтеніе, пора мн писать къ вамъ о моемъ новомъ наряд.

Посл обда, пошла я въ чуланъ свой, и запершись одвалась. Надла круглую шапочку съ зеленой лентой, юпку шертеную, башмаки черныя, простые чулки толстые, которыхъ мн долго не изъ носить, на шею нитку бисеру съ черной лентой, серги свои вынула вонъ, и взявъ въ руки соломенную шляпу съ лентами голубыми, шла къ зеркалу веселяся, и долго собою любовалась, могу сказать истинну, что никогда я себ такова хороша не казалась.