"И какъ она упражняяся всегда въ писаніи и въ письмахъ, надюсь свои интриги съ тмъ духовнымъ вамъ открыла, но не знаю, принялиль вы то заблаго; нын я узналъ, что онъ хотлъ за нею хать до вашей деревни, и безъ сумннія въ страсти своей неразсудной на дорог женясь, оба бы не счастливыми во вкъ учинилась, я надюсь принудить ее любовника открыть глаза, познать свою пользу, и не женится до тхъ поръ, пока не будетъ въ состояніи пропитатся съ женою; ежели же наживетъ хлбъ, и тогда захочетъ женится, я съ моей стороны съ радостію дозволю.

"Я отъ васъ инова отвту не ожидаю, кром, что вы обо мн имете доброе мнніе, и надежду на мое честное слово такъ какъ я есмь

Вашъ доброй пріятель.

"Я узналъ, что слуга мой Иванъ, перенощикъ былъ вашихъ писемъ, въ которыхъ такъ много меня поносили, онъ скоро узнаетъ мое отмщеніе: ибо не сносно терпть такому человку, какъ я, отъ служителей своихъ неправедное поруганіе.

Не трудно узнать, что письмо отъ такова знатнова человка, бдныхъ Стариковъ ввело въ крайнее безпокойство, не знали что длать, хотя ни мало о невинности Дочери своей не сумнвались, но думали, что какіе нибудь злые съ нею произходятъ слдствія, иногда помышляли, что нтъ ни чево такого, чтобъ имъ было опасатся, иногда признавали любовь на ее затянною, неполучая послднихъ отъ нее писемъ, которые бы все то могли опровергнуть.

Для лутчаго успокоенія вознамрился сей добросердечной старикъ самъ итти къ ее господину, и прося бдную жену свою извинитъ ево предъ откупщикомъ деревни, въ тотъ же вечеръ поздо пошелъ къ ево замку, и цлую ночь идучи, пришолъ по утру такъ рано, что еще ни кто не проснулся и слъ у воротъ въ намреніи дождатся или увидть ково нибудь въ дом.

А какъ увидлъ конюховъ, которые вели поить лошадей, то самымъ жалкимъ голосомъ спросилъ ихъ, гд Памела? И что съ нею здлалось? Они ево за безумнова призная отвчали, что теб старой хрычь до Памелы дла, по сторанись чтобъ не раздавили тебя лошади? Гд господинъ вашъ? Спросилъ еще бдной старикъ. Не сердитесь господа мои, я и такъ чуть живъ съ печали. Напрасно трудился, отвчалъ ему одинъ конюхъ, господинъ нашъ ни когда къ воротамъ не ходитъ. Я не нищій, говорилъ онъ имъ, и ни чево отъ вашева господина не требую кром Памелы, о любезное дитя! о дражайшая Памела!

Я думаю, одинъ изъ конюховъ говорилъ, онъ Отецъ двицы Памелы? Истинно Отецъ, отвчалъ старикъ имъ проливая источникъ горькихъ слезъ, и поднявъ руки къ Небу продолжалъ, гд дитя мое, гд Памела? какъ гд Памела, отвчалъ ему одинъ конюхъ, она къ теб похала, давно ли ты изъ двора? Вчерась вечеру онъ отвчалъ, и всю ночь шолъ сюда.

Господинъ нашъ дома говорили они, только еще не проснулся, слава Богу вскричалъ старикъ! надюсь позволено мн будетъ скоро ево видть. А конюхи просили ево, чтобъ онъ шолъ отдохнуть въ конюшн, куда онъ пришедъ слъ на приступк утирая слезы, и такъ тяжко вздыхая что, всхъ предстоящихъ привелъ въ жалость.

Какъ скоро проснулись люди, вс въ дом провдали, что Отецъ пришолъ къ Памел, служанки хотли ево привесть на кухню, но госпожа Жервисъ поскоре сошла въ нижнюю залу, и велла ево къ себ привесть.

Онъ ей сказавъ причину своей печали, и прочелъ полученное письмо отъ ихъ господина. Она слушая залилась слезами, но желая скрытъ свое беспокойство, не могу говорила она удержать слезы, видя васъ въ такой печали, но надюсь, что вы оной не будете имть причины боятся, я думаю, что дочь ваша въ безопасномъ мст.

Вижу государыня моя, что вы сами не извстны, что съ ней здлалось? Ежелибъ доброе противъ ее намреніе было, не возможнобъ статся чтобъ такая добродтельная и честная госпожа незнала, а то вижу, что вы надялись ей у меня въ деревн быть.

Господинъ мой, она отвчала никогда служителямъ своимъ намреній не открываетъ, однако вамъ не должно на нево имть подозрніе, когда уже онъ далъ честное свое слово. Видите сами, что онъ не можетъ имть худова умыслу, для тово, что отъ тово времени ни начасъ отъ сюды не отлучался и ни куды хать не намренъ. О Боже мой! вскричалъ онъ, еще мн есть утшеніе, но лишъ хотлъ еще продолжать рчь свою, какъ господинъ дома провдая сошолъ въ шлафрок къ нимъ въ залу.

Что ты господинъ Андревсъ, говорилъ ему! Что ты о государь мой вкричалъ ему бдной старикъ! умились надо мною, возврати мн Дочь мою? Для чево отвчалъ ему господинъ, я думалъ, что уже васъ объ ней успокоилъ довольно; получилъ ли ты мое письмо, что я послалъ къ вамъ? Получилъ государь мой, оно меня сюда и привело я цлую ночь пшкомъ шолъ. Бдной человкъ, сказалъ господинъ Б… Съ притворною жалостію! я истинно сожалю, Дочь ваша много у меня въ дом на длала страннова шуму, и ежелибъ я зналъ, что теб такъ ее жаль, ябъ прямо послалъ къ теб въ деревню, мое намреніе только въ томъ, чтобъ оказать ей и вамъ благодяніе и чтобъ вы сами посл благодарили; она совершенно въ безопасности господинъ Андревсъ я тебя по чести увряю, я ни изъ чево на свт не хочу ее обидть, какъ вы думаете, госпожа Жервисъ? Я думаю, что конечно нтъ государь мой, она отвчала, вы думаете, что конечно нтъ подхватя сердечной старикъ и я также, однако государь мой, сотвори милость, отдай мн дочь мою я больше не прошу, и буду старатся, что духовные люди къ ней подбгать не будутъ.

Лондонъ отсюда очень далеко отвчалъ господинъ Б. Я не могу тотчасъ ея къ теб привесть. Какъ государь мой, говорилъ Андревсъ за чемъ послали бдную мою дочь въ Лондонъ? За тмъ говорилъ, что я не хотлъ ее несчастія, поврь мн, что ей ни какова тамъ нтъ страху, и жить, будетъ въ довольствіи, вы сами скоро отъ нее чрезъ письма услышите, что она тамъ въ чесномъ мст у знатнова Епископа въ дом, и будетъ служить жен ево пока все минется.

По чему мн знать, государь мой, правдаль это! отвчалъ Андревсъ. Какъ говорилъ господинъ Б… Показуя, будто осердился, ты сумнваешься въ моемъ слов. Не думаешъ ли, что я имю какіе умыслы худые противъ дочери твоей. И какъ льзя тому статся, что бы и такіе дальные труды употребилъ ко исполненію своихъ предпріятій, разв ты не знаешь, съ кмъ говоришь?