Удостой меня, дражайшая племянница, чести въ преклоненіи тебя. Я буду раздлять сіе удовольствіе вмст съ твоимъ отцемъ и матерью. Вс прошедшія оскорбленія будутъ преданы забвенію. Мы вс обяжемся, касательно Г. Сольмса, что онъ никогда не подастъ теб справедливаго повода къ жалобамъ. Онъ знаетъ, говоритъ онъ, какое сокровище получитъ тотъ человкъ, коего ты будешь удостоивать своей благосклонности; и все то, что онъ претерплъ или можетъ претерпть, будетъ для него сносно за такую цну.

Склонись, дражайшее и любезное дитя; и склонись лучше съ благопристойностію. Необходимость сего требуетъ, съ благопристойностію ли или иначе я тебя увряю, что должно быть такъ. Ты не превозможешь своего отца, мать, дядьевъ и всхъ своихъ родственниковъ.

Я употребилъ нсколько часовъ ночи на начертаніе сихъ строкъ. Ты не можешь вообразить себ, сколько я былъ тронутъ, перечитывая твое письмо, и когда къ теб писалъ сіе. Однако завтра буду я весьма рано въ замокъ Гарловъ. Если мои прозьбы имютъ нкоторую силу надъ твоимъ сердцомъ; то прикажи призвать меня въ свой покой Я теб дамъ свою руку, чтобъ сойти на низъ; представлю тебя въ объятія всей фамиліи. И ты узнаешь, что ты для насъ гораздо любезне, нежели какъ думаешь въ своемъ предубжденіи. Сіе письмо есть отъ такого твоего дяди, который долгое время былъ весьма доволенъ симъ званіемъ.

Юлій Гарловъ.

Спустя часъ посл сего, дядя мой прислалъ спросить меня, будетъ ли для меня пріятно его посщеніе на тхъ условіяхъ, которыя означены имъ въ его письм. Онъ приказалъ Бетти принести ему отвтъ на словахъ. Но я уже оканчивала копію съ того, который къ теб посылаю. Бетти много отговаривалась отъ принятія его. Однако она склонилась потому побужденію, которому госпожи Бетти не противятся.

Какою радостію, дражайшій дядюшка, исполняете вы мою душу чрезмрною своею благосклонностію! Столь нжное письмо! Столь сострадательное! Столь пріятное для мятущагося сердца! Столь отличное на конецъ отъ всего того, что я видла съ нсколькихъ недль. Сколь я имъ была тронута! не говорите, милостивый государь, о томъ, какъ я пишу. Письмо ваше подвигнуло меня боле, нежели сколько кто нибудь могъ быть смягченъ моими строками, или рчьми и печальными моими взорами. Оно заставило меня желать отъ всего сердца, чтобъ я могла заслужить посщеніе ваше на тхъ условіяхъ, которыхъ вы желаете, и чтобъ я была приведена къ ногамъ своихъ родителей, дядею, коего благосклонность обожаю.

Я вамъ скажу, дражайшій мой дядюшка, на что я ршилась, дабы возстановить свое спокойствіе. Г. Сольмсъ конечно предпочелъ бы сестру мою той, которая иметъ къ нему столь откровенное отвращеніе: какъ я съ справедливостію могу думать, что главное, или по крайнй мр одно изъ главныхъ его побужденій относительно его со мною брака, есть положеніе земли моего дда, которая находится въ смжности съ его дачами, то я соглашаюсь отказаться отъ всхъ своихъ правъ, и сіе отверженіе будетъ неложное, потому что я дамъ обязательство въ томъ, чтобъ не вступать никогда въ супружество. Земля останется моей сестр и ея наслдникамъ въ вчное владніе. Я не буду имть другой. Довольно для меня получить ежегодное жалованье отъ своего отца, сколькобъ мало онъ мн его не опредлилъ, и если я его по нещастію когда нибудь оскорблю, то онъ властенъ будетъ лишить меня онаго.

Сіе предложеніе не будетъ ли принято? безъ сомннія его не отвергнутъ. Я прошу васъ изъ милости, дражайшій дядюшка, сообщить его не медленно и подкрпить его своею силою. Оно соотвтствуетъ всмъ видамъ. Сестра моя изъявляетъ высокое мнніе о Г. Сольмс. Я весьма отдалена отъ такихъ объ немъ мыслей, по причин того намренія, съ которымъ мн его представили. Но мужъ моей сестры будетъ имть право на мое почтеніе, и я весьма много онаго общаю ему въ семъ званіи. Если сіе предложеніе не будетъ отринуто, то удостойте меня, милостивый государь, чести вашего посщенія, и къ неизрченному удовольствію приведите меня къ ногамъ моимъ родителей.

Они узнаютъ изъ изліянія моего сердца существенность моего почтенія и преданности. Я повергнусь также въ объятія моей сестры и брата, которые найдутъ во мн самую ласковую и нжнйшую сестру.

Я ожидаю, милостивой государь, отвта, которой возвститъ благополучіе моей жизни, если онъ будетъ сообразенъ искреннимъ желаніямъ вашей нижайшей и проч.

Клари Гарловъ.

Въ понедльникъ по полудни.

Я начинаю, любезный другъ, въ самомъ дл ласкаться, что предложеніе мое будетъ имть удачное дйствіе. Бетти увряетъ меня, что приказали призвать дядю моего Антонина и тетку Гервей; не имя нужды въ присудствіи Г. Сольмса; ето весьма хорошее предзнаменованіе. Съ какимъ удовольствіемъ отрклась бы я отъ того, что столько привлекало ко мн зависти! Какое сравненіе для меня, между богатствомъ и тою выгодою, которую я получу чрезъ столь маловажное пожертвованіе; нжность и благосклонность всхъ моихъ родственниковъ! Вотъ истинное услажденіе моего сердца. Какой изрядный предлогъ къ пресченію знакомства съ г. Ловеласомъ! и ему самому не гораздо ли легче будетъ позабыть меня при такой перемн.

Я нашла сего утра отъ него письмо, которое будетъ, какъ думаю, отвтъ на мое послднее. Но я еще его не разкрыла, и не прежде открою, пока не услышу о успх новыхъ представленій.

Пусть меня освободятъ отъ того человка, коего я не навижу; то и я отвергну со всею своею охотою того, котораго бы могла предпочесть. Хотя бы я имла къ одному такую склонность, какую ты предполагаешь, то и тогда бы избавилась отъ нея претерпніемъ преходящей печали, отъ которой бы время и разсудокъ меня излчили. Сія жертва есть одна изъ тхъ, коими робенокъ обязанъ своимъ родственникамъ и друзьямъ, когда они неотступно того требуютъ: на противъ того другая, т. е. та, чтобъ принять такого мужа, коего не можно терпть, есть не только предосудительна нравственной честности, но и всмъ другимъ добродтелямъ, потому что она можетъ только учинить худою женьщиною ту, которая бы наиболе старалась о другомъ качеств. Какъ она можетъ быть тогда доброю матерью, доброю госпожею, добрымъ другомъ? и къ чему она будетъ способна, какъ не къ тому, чтобъ показывать собою худой примръ и безчестить свою фамилію?

Въ сей мучущей меня неизвстности я сожалю, что отнесу свое письмо на условленное мсто; потому что столько же бы теб причинила оной, какъ и себ. Но много бы должно было противиться услужливымъ почтеніямъ Бетти, которая уже, раза съ два убждала меня выдти на воздухъ. И такъ я намрена теперь сойти, чтобъ постить свой птичникъ, надясь при томъ нчто отъ тебя найти.