Однако для удовлетворенія своему сердцу и должности, я написала также нсколько строкъ къ своему отцу въ томъ же намреніи, т. е. просила его не изгонять меня изъ отеческаго дому, не давъ мн своего благословенія. Но мн принесли сіе письмо разодранное на дв части, и которое не было прочтено Бетти показывая мн его въ одной рук и поднявши другую изъ удивленія, сказала мн, смотри двица! Сколь жалко! Единое только послушаніе можетъ васъ спасти. Отецъ вашъ говорилъ мн о томъ самой. Онъ разодралъ письмо и бросилъ мн его въ глаза.

Въ столь отчаянномъ положеніи не остановило меня сіе отверженіе. Я схватила опять перо, чтобъ написать своему дяд Гарлову, и положила со своимъ письмомъ въ той же самой обвертк то, которое мать моя назадъ мн отослала, и дв части того, которое отецъ мой разорвалъ. Дядя мой садился уже въ свою карету, какъ ихъ принялъ. Я не могу знать до завтрашняго дня, какой будетъ ихъ жребій. Но вотъ содржаніе того, которое къ нему относиться.

Дражайшій и почтеннйшій мой дядюшка.!

Не остается никого кром васъ, къ кому бы я могла отнестись съ нкоторою надеждою, дабы удостоиться, по крайней мр принятія нижайшихъ моихъ прозьбъ и прочтенія оныхъ. Тетка моя Гервей дала мн такія повелнія, которыя имютъ нужду въ нкоторомъ изъясненіи; но она мн запретила отвчать ей. Я осмлилась писать къ своему отцу и матер. Одно изъ двухъ моихъ писемъ было разодрано, и оба присланы неразвернутыя. Я думаю, милостивой государь, что вамъ ето извстпо. Но какъ вы не можете знать содержанія оныхъ, то я прошу васъ прочесть ихъ оба, дабы вы могли засвидтельствовать, что они не наполнены моленіями и жалобами, и ничего на заключаютъ предосудительнаго моей должности. Позвольте мн, милостивый государь, сказать, что если столько будутъ невнимательны къ изъясненіямъ страдающаго моего духа, даже не выслушивая моихъ словъ, и не читая моихъ строкъ, то скоро могутъ сожалть о столь жестокомъ со мною поступк. Уврьте меня, милостивый государь, по чему столь упорно желаютъ послать меня къ моему дяд Антонину, нежели къ вамъ, къ моей тетк, или ко всякому другому родственнику. Если сему причиною есть то намреніе, котораго я ужасаюсь, то жизнь учиниться для меня несносною. Я прошу васъ также изъ милости открыть мн; когда я должна быть выгнана изъ дому. Сердце мое довольно предчувствуетъ, что если я буду принуждена выдти изъ онаго, то никогда его не увижу. Впрочемъ должность обязываетъ меня объявить вамъ, что памятозлобіе и раздраженіе не имютъ никакого участія въ сихъ строкахъ. Небо вдаетъ мои разположенія. Но предвидимый мною случай, если принудятъ меня хать къ другому дядя, будетъ вроятно послдній ударъ, которой свершитъ злополучія, коихъ мало заслужила нещастная ваша племянница,

Кларисса Гарловъ.

Въ понедльникъ по утру 27 Марта.

Дядя мой пріхалъ сего утра очень рано, и приказалъ вручить мн весьма нжной отвтъ, которой я къ теб посылаю, и который заставилъ меня желать, чтобъ я могла его удовлетворить. Ты увидишь, въ какихъ видахъ изображены тутъ худыя качества Г. Сольмса, и подъ какою завсою дружество скрываетъ ощутительнйшія пятна. Можетъ быть говорятъ они обо мн, что отвращеніе столько же увличиваетъ недостатки. Не забудь прислать съ первымъ своимъ письмомъ и то, которое я получила отъ своего дяди. Надобно мн какимъ нибудь образомъ изъясниться самой себ; по чему я учинилась столь страшною для всей своей фамиліи, какъ онъ старается меня о томъ уврить, и уничтожить сіе понятіе, если возможно.

Противъ своего желанія я располагаюсь къ теб писать. Вс тебя любятъ, и теб сіе не безъизвстно. Все намъ отъ тебя драгоцнно даже и та земля, по которой ты ходишь. Но какъ намъ ршиться тебя видть? Не можно устоять противъ твоихъ словъ и взглядовъ. Сила нашей нжности заставляетъ насъ убгать твоего взора, когда ты ршилась не длать того, чего мы отъ тебя требуемъ. Никогда не чувствовалъ я ни къ кому столько нжности, сколько имлъ оной къ теб съ самаго твоего младенчества: и часто признавался, что никогда молодая двица столько ея не заслуживала. Но теперь что должно о теб думать? Увы! увы! дражайшая племянница, сколь не къ стат ты подвергаешься искушеніямъ. Я прочелъ два письма, которыя были въ твоей обертк. Въ пристойнйшее время я бы могъ ихъ показать своему брату и сестр; но ни что бы отъ тебя не было для нихъ нын пріятно.

Я не намренъ скрыть отъ тебя, что не могъ читать твоего письма ко мн, безъ чрезмрнаго умиленія. Какъ можетъ статься, чтобъ ты была столько непреклонна, и въ то самое время могла столь сильно трогать сердце другаго? Но какимъ образомъ могла ты написать столь странное письмо къ Г. Сольмсу? фу! племянница! сколько ты перемнилась!

И притомъ поступать неблагопристойно съ братомъ и сестрою. Объявлять имъ, что ты не хочешь читать ихъ писемъ, ниже имть съ ними свиданіе. Не знаешь ли ты, что кроткій отвтъ уничтожаетъ гнвъ? Если ты будешь предаваться колкости своего ума, то можешь язвить. Но коса не устоитъ противъ камня. Какъ можешь ты думать, что т, кои снесли оскорбленіе, не будутъ изыскивать средствъ къ оскорбленію тебя съ своей стороны? Симъ ли способомъ заслуживала ты отъ всхъ обожаніе? нтъ; кротость твоего сердца, и твоя учтивость привлекала къ теб вниманіе и почтеніе во всхъ мстахъ, въ которыхъ ты являлась. Если ты возбудила зависть, то разумно ли изострять ея зубы и подвергать себя ея угрызеніямъ? Ты видишь, что я пишу, какъ безпристрастный человкъ, которой еще тебя любитъ.

Но когда ты, обнаруживъ вс свои пружины, не щадила никого, и приводя всхъ въ умиленіе сама ни мало не трогалась, то мы принуждены были приступить къ твердому отпору и къ тснйшему противъ тебя соединенію. Ето то я уже уподоблялъ Боевому порядку. Тетка твоя Гервей запрещаетъ теб писать по той же причин, по которой я не долженъ, теб того позволить. Мы опасаемся вс тебя видть; поелику знаемъ, что ты всмъ намъ вскружишь голову. Мать твоя столько тебя страшится, что услышавъ, что ты намрена была однажды или два раза войти насильственно въ ея покой, запиралась въ немъ въ предосторожность; будучи уврена, что она не должна склониться на твои прозьбы, и что ты ршилась не слушать ея убжденій.

Окажи намъ только малйшее послушаніе, дражайшая моя Клари; тогда ты увидишь съ какою нжностію и рвеніемъ, будемъ мы поперемнно прижимать тебя къ восхищеннымъ радостію своимъ сердцамъ. Если одинъ изъ двухъ совмстниковъ не одаренъ такимъ разумомъ, качествами и красотою, какъ другой, то знай, что другой иметъ самое худое сердце. Любовь твоихъ родителей, съ умнымъ мужемъ, хотя нестолько просвщеннымъ, не есть ли предпочтительне развратника, сколькобъ не былъ пріятенъ его видъ? одинъ по удивительнымъ твоимъ дарованіямъ будетъ тебя обожать; другой напротивъ того, имя также преимущества въ своемъ пол какъ и ты, не великую будетъ приписывать цну твоимъ, и часто такіе мужья бываютъ весьма ревнительны къ правамъ своей власти надъ разумною женою. По крайней мр ты будешь имть добродтельнаго человка. Если бы ты не поступала съ нимъ столь оскорбительнымъ образомъ, ты бы услышала отъ него такую о другомъ повсть, которая бы заставила тебя трепетать.