Поэт

К вечеру первого проведенного на острове дня Мбома предложил наблюдать за озером со скалы. Костук спорить не стал, и следующим утром купец из Ашанти увидел на берегу еще одного гостя.

– Пойдем встретим, чтобы не плутал? – предложил зул.

– Пойдем, – не стал возражать орк.

Чужака перехватили сразу после того, как он выбрался из воды. Волосы, зеленые, словно свежая листва, и столь же зеленые глаза не оставили сомнений относительно родины новичка. Странным показалось то, что одет он оказался в лохмотья, а вещей при нем не было никаких.

На некоторые странности в окружающих Зеленоволосого потоках Силы Костук решил пока не обращать внимания. Маг? Не похоже.

– Приветствую тебя, путник, на острове Выбора. Как твое имя? – сказал он на языке Островов, поднимая руки. Универсальный жест, означающий, что говорящий не прячет оружия, всегда понятен всем.

– Истарх, – ответил тот. И тут Костук понял, что означали замеченные ранее странности. Зеленоволосый оказался носителем Смертной Силы, причем Смертной Силы мага. – А кто вы?

– Меня зовут Костук, а моего друга – Мбома.

– Друга? – изумился Истарх. – Гологоловый дружит с Красноглазым?

– Здесь иначе нельзя. Быть врагом кому-то просто не получится, – ответил Костук спокойно.

– Я и не хочу, – сказал Истарх серьезно. Костук видел, как Смертная Сила сползает с него, словно снег с пригорка весной. – Вы пришли сюда за тем же, что и я?

– Несомненно, – ответил орк.

– Что же, рад встрече. – Истарх улыбнулся.

– И я рад, – ответил Костук, пожимая протянутую руку.

Глава 21

Охотник

С самого утра воевода почувствовал себя не в своей тарелке. Встать смог лишь с величайшим трудом.

– Что с тобой? – спросил Хорт, испуганно наблюдавший за тем, как пыхтит и корчится Ратан.

– И на старуху бывает проруха, – ответил Ратан, дивясь хриплому карканью, вылетевшему изо рта вместо слов. – Надорвался вчера, похоже. Сил не хватает даже на то, чтобы поднять руку. Проклятые синяки болят.

– Крепко тебя тот рогатый приложил.

– Ага. – Воевода потянулся, у него в спине что-то хрустнуло. Боль заставила согнуться и вызвала поток ругательств.

– Может, денек переждем? – нахмурился охотник.

– Ни за что, – отрезал Ратан, с усилием выпрямляясь. – Надо идти. Осталось немного.

– Совсем немного, – невесело улыбнулся Хорт.

Первую версту прошли медленно, затем Ратан вроде разошелся. Мрачное выражение исчезло с его лица.

– Хорошо, что не стали останавливаться, – сказал он, когда путешественники обошли очередное болото. – На ходу ощущаю себя сильнее. Хотя проклятая тяжесть никуда не делась, так и висит на шее.

– Ничего, скоро ты от нее избавишься, – кивнул охотник, оглядываясь по сторонам.

Лес нравился Хорту все меньше. Вроде вокруг те же деревья, кусты и цветы, странные растения, что висят на ветвях. Тот же воздух, напоенный сильными запахами, та же трава под ногами. Но чем дальше на юг, тем тяжелее давалась дорога. Что-то давило на плечи, словно туча собиралась над головой, невидимая, мрачная, грозовая. Черная и тяжелая, которая всякого, вошедшего в ее тень, приветствует испепеляющей молнией.

Похожие ощущения Хорт испытывал в Темнолесье. Но там все было ясно – царство древнего зла, равнодушного и к себе, и к чужакам. Оно просто по природе таково, что не может влиять на людей иначе. Здесь же злоба копилась именно для того, чтобы нанести удар пришельцам, злоба активная, разумная, живая. Тревогу внушали странные звуки, доносившиеся из чащи. Резкие и громкие, они походили и на разумную речь, и на звериные крики. Слыша в них ярость, Хорт обливался потом, и лук в руке не казался надежной защитой.

Злоба воплотилась в реальную опасность в тот момент, когда путники вышли на длинную и узкую, словно просека, поляну. Не успел Хорт сделать и двух шагов по ярко-оранжевому ковру из резко пахнущих цветов, как на противоположном краю поляны беззвучно возникла темная фигура.

Охотник резко остановился, стрела сама легла на тетиву, но там и осталась.

Приближавшееся к людям существо не выказывало агрессивных намерений. «Так не нападем и мы первыми», – решил Хорт. За спиной слегка вжикнуло – клинок Ратана покинул ножны.