Цветы пахли столь сильно, что перед глазами плавала легкая дымка. Она мешала хорошо рассмотреть приближающегося зверя. Чернее ночи, он напоминал Хорту помесь крысы и ящерицы. Зубастая морда сидела на квадратном, покрытом шерстью теле. Голый хвост болтался, косолапили кривые, странно расположенные лапы.

За десяток шагов до людей зверь остановился. Вывесил красный язык в добрый аршин длиной и принялся разглядывать путников. От этого взгляда по спине Хорта побежали мурашки.

Шорох слева заставил охотника на миг отвести взгляд. А когда он вернул его назад, то руки все сделали раньше, чем Хорт успел испугаться. Стрела сорвалась с тетивы, помчалась навстречу распластавшемуся в прыжке хищнику. За ней устремилась вторая, и охотник упал вбок, понимая, что стрелам не остановить тяжелого зверя. Что-то больно хлестнуло по лицу, рвануло за ухо.

Когда вскочил на ноги, все было кончено. На месте кратковременного боя стоял Ратан. Два зверя, очень похожих друг на друга, лежали у его ног. Первый – с двумя стрелами в морде, и второй – с длинной рубленой раной на шее. С меча, сверкавшего в руках воина лучом солнечного света, капала кровь.

– Что уставился? – спросил Ратан буднично, обтирая лезвие. – Неужели никогда не убивал или не видел, как убивают?

– Видел и убивал. – Хорт судорожно сглотнул. В горле вдруг стало сухо, как бывает после попойки. – Но не здесь и не так.

– Что не здесь? – нахмурился Ратан, пряча клинок в ножны. – Эти твари растерзали бы нас, замешкайся ты или я на миг. Что-то ты заговариваешься!

– Не знаю, – произнес Хорт растерянно. – Я думал, что у Храма должен царить мир. А так – чем дальше, тем больше смертей.

– Дорогу к свету всегда преграждает мрак, а жизнь и мир покупаются смертью, добровольной или насильственной. – Во взгляде Ратана мелькнуло удивление. – Да тебе половинку уха оторвали.

– Как? – испугался Хорт. Только тут до сознания достучалась дергающая боль, угнездившаяся на левой стороне головы. Охотник скосил глаза и обнаружил, что плечо обильно заляпано кровью.

Мир закружился колесом, Хорт понял, что падает, и судорожно попытался этому воспротивиться. Лицо охотника покрылось потом, ноги ослабели, и в тот же миг мощный удар по щеке заставил вздрогнуть все тело. Еще один удар, и сквозь рябь в глазах Хорт разглядел суровое лицо воеводы.

– Ишь, чего удумал, в обморок падать. Словно девица красная.

– Все, я в порядке, – пробормотал Хорт, чувствуя, что может стоять.

Мокрое, словно после купания, лицо обтер рукавом.

– Такое бывает, – кивнул Ратан с пониманием. – Царапину не заметишь, а потом от нее и падаешь.

– Бывает. Сейчас перевяжем, – согласился Хорт. Ухо болело не очень сильно, но кровь текла обильно. – А потом пойдем.

– Именно, – серьезно ответил воевода.

Когда двинулись, в ноздри вновь полез цветочный аромат. Он раздражал, и охотник без жалости давил оранжевые соцветия.

После сражения звучавшие ранее в лесу крики смолкли. Чаща замолчала, словно перед бурей. Но не прошли люди и сотни сажен, как вокруг разразилась настоящая какофония. Началось все с одного вопля, столь пронзительного, что у путников заложило уши. К первому голосу присоединились другие, и вскоре стало ясно – перекликаются пять или шесть существ.

– Словно коты по весне, – сказал Хорт, оглядываясь.

– И кричат они сейчас над трупами тех, кого мы завалили, – кивнул Ратан.

– Не нравится мне это. Не должны столь крупные хищники охотиться стаей.

– Не должны, а охотятся. Ну а уж как сильны и быстры эти твари, ты видел. – В голосе воеводы слышалось уважение. – И достаточно умны, чтобы засаду устроить.

– Теперь они наверняка насядут всей стаей, – вздохнул Хорт.

– Да, нас ждет веселенькая битва, – кивнул Ратан.

Крики на миг смолкли, потом начали приближаться. Ни слова не говоря, Ратан кивнул на упавший ствол, что перегородил путь. Люди быстро перебрались через него, скинули мешки. Хорт приготовил лук, выложил стрелы. Ратан обнажил оба меча.

Ждать пришлось недолго. Ветви зашелестели, пропуская родича убитых хищников. Увидев людей, зверюга радостно взвизгнула и кинулась вперед. Свистнули стрелы, и тварь забилась на земле в предсмертной судороге.

Но тут из леса выметнулись еще четыре зверя одновременно. Хорт успел выпустить три стрелы. Попал или нет – не увидел, сразу свалился под прикрытие дерева, нащупывая рукоять топора. Над головой проскочило что-то тяжелое, обдало запахом шерсти.

Вскочил охотник уже с топором. По эту сторону огромного бревна оказался один зверь. Кроме стрелы в плече его украшала рана поперек живота – Ратан постарался. Сизые внутренности волочились по земле, распространяя зловоние. Лапы чудища подгибались, а угли глаз гасли.

Пользуясь тем, что раненая тварь не сможет напасть, Хорт огляделся.

Бревно тряслось. Ратан, ловко балансируя на нем, отбивал атаки двух зверей, наседавших с разных сторон. Еще один хищник готовился к прыжку. Но высунувшийся из-за ствола охотник показался ему куда более привлекательной добычей. Хищная бестия взвилась в высоком прыжке и щелкнула зубами уже по эту сторону бревна.