Отскочив в сторону, сын конунга избежал прямого удара, атаковал сам, обрушив тяжелое, отточенное лезвие на одну из лап. Но животное легко, как бабочка, отлетело вбок. Скорпионий хвост ударил, и жало на его кончике, в аршин длиной, вонзилось в землю у самых ног Терика.

Йотун сглотнул загустевшую слюну. Схватка обещала быть жаркой.

Путешественник

Луцию казалось, что еще верста, и все, он не сможет двигаться, настолько сильно болело колено. Тем не менее он шел, скорее ковылял и, к собственному удивлению, преодолевал намеченную версту, за ней еще одну, и еще. На одной здоровой ноге сумел перейти через горы.

На спуске пришлось помучиться. Несмотря на то что любой прыжок отдавался резкой болью от пятки до поясницы, купец спустился и шел теперь по ровному, что было намного проще. Дойдя до деревьев, вырубил короткий посох, но тот помогал мало. Цверг шагал, скрипя зубами, и почти ничего не замечал вокруг.

Выбрав место для очередного отдыха, Луций освободился от поклажи и сел, вытянув многострадальные конечности. Боль отступила, и цверг смотрел в небо, прислонившись к шершавому древесному стволу.

Смех, донесшийся из-за спины, привлек его внимание. Луций потряс головой, решив, что в ней что-то разладилось. Но тихий призывный смех прозвучал вновь, из тесно стоящей группы кустарников.

Дернув себя за бороду, Луций встал и заковылял к подозрительному месту. На всякий случай приготовил лук. Выглянув из-за кустов, выругался и вытаращил глаза. Женщина из его Народа стояла посреди зеленой травы. Темно-коричневые волосы уложены в хитрую прическу, в ушах, розовых, словно морские раковины, блестят серьги с изумрудами. Шею украшает ожерелье с крупными рубинами.

Иллюзия была совершенной. Луций бы сам попался, если бы не знал твердо, что женщина его Народа никогда не покинет дом без сопровождения мужчины и в жизни не наденет драгоценности вне семейного праздника. Вспомнив то, что говорили о ловушках Внутреннего леса маги, Луций поднял лук, и оперение стрелы пощекотало ухо.

Готовясь к выстрелу, Огнебородый непроизвольно перенес вес на больную ногу и зашипел, словно кошка. Иллюзия взглянула на него, и цверг прочел в больших карих глазах страх и мольбу. Колени стрелка задрожали, впервые за многие годы он ощутил, что не может спустить тетиву.

Помогла, как ни странно, та же боль. Она заставила Луция разозлиться, прошлась по разуму, словно тряпка по зеркалу, сделала его холодным и чистым. Закусив губу, он выстрелил и закрыл глаза. Услышал, как зажужжала стрела, услышал глухой удар. Когда поднял веки, то облегченно вздохнул.

Пронзенное стрелой, посреди травы, ставшей вдруг бурой, корчилось нечто вроде змеи, наполовину высунувшейся из земли. Вместо головы ее туловище венчал огромный глаз, в который и попала стрела.

Хоть завтрак Луция и был скуден, цверга вырвало. Умывшись в ручье, Огнебородый оглядел исхудавшее отражение, подмигнул ему, на что отражение обидчиво пошло волнами.

Отправился дальше, но далеко уйти без приключений не удалось. Пыхтя и отдуваясь, он преодолел занавес из отливающих синевой лиан и вывалился на поляну, где шел самый настоящий бой. Огромное создание, похожее на крупного снежного барса с крыльями летучей мыши и скорпионьим хвостом, атаковало Длиннорукого, вооруженного большой секирой.

Пока цверг стоял, разинув рот, чудище налетело на воина и попыталось ухватить его лапами, одновременно нанося коварный удар сверху. Длиннорукий отскочил, но как-то неловко. Видно было, что он утомлен. Сверкнуло тяжелое лезвие, раздался хряск, и на скорпионьем хвосте образовалась щель, из которой начала сочиться темная жидкость.

Тонкий свист разнесся над поляной. Не сразу Луций понял, что чудище так выражает ярость. Слишком несолидным казался этот звук рядом с мощным телом, острыми зубами и жутким обликом. Но задумываться надолго Огнебородый не стал. Не обращая внимания на боль в ноге, он сдернул с плеча лук.

Успокоил дыхание и наложил стрелу на тетиву.

Очередной удар длинного хвоста Длиннорукий отразил, но устоять не смог. Рухнул тяжело, словно раненый. Чудище вскинуло хвост, замахиваясь для последнего удара, и тут стрела вошла ему в затылок. Ее удар ослабила густая рыжая шерсть, похожая на лошадиную гриву, но укол получился ощутимым.

Мигом забыв о поверженном противнике, монстр развернулся к Луцию. Глаза его опасно замерцали, пасть раскрылась. Крылья, словно плащ самой ночи, развернулись по бокам.

Второй выстрел оказался удачнее, древко вошло чудищу в глаз, погрузившись почти на половину длины. Но зверь упал не сразу. Яростно свистя, он некоторое время мотал головой, пытаясь избавиться от стрелы. Затем все четыре лапы подломились, подобно подрубленным деревьям, и чудище рухнуло, покрыв половину поляны кожистым плащом крыльев.