Хвост некоторое время еще жил, дергаясь. Жало бессильно втыкалось в землю, но затем и оно перестало дергаться. Только после этого Луций позволил себе сесть, точнее, упасть. Нога словно горела в огне. Боль перекинулась на позвоночник, и лучник потерял сознание.

Наследник

Кусты хрустнули под его телом. Сил пошевелиться не было, и Терик остался лежать, готовясь принять смерть. Но удара не последовало, донеслось лишь странное щелканье, словно от лука. Затем что-то большое и тяжелое упало, и стало тихо. Затихшие на время схватки птицы вновь заорали, зашевелились в траве насекомые.

Поднявшись, Терик с удивлением обнаружил, что в силах нормально двигаться. Немного подрагивали руки, но в общем сын конунга чувствовал себя сносно. Радовало, что избежал серьезных ран.

Удивительным оказалось другое. Недавний противник лежал мертвым посреди поляны, раскинув уродливые крылья. Осторожно подойдя, Терик осмотрел труп. Обнаруженные стрелы заставили удивиться еще сильнее. Если есть стрелы, есть и стрелок. Но где же он?

Йотун внимательно ощупал взглядом заросли. Заметил примятую траву, из которой торчали подошвы сапог. «Он ранен!» – мелькнула тревожная мысль, и Терик бросился к спасителю.

Тот оказался Полурослым. Привычная гадливость по отношению к представителям других Народов куда-то делась, и сын конунга осмотрел стрелка. Повреждений на теле не обнаружил, но обитатель гор, рыжий, словно утреннее солнце, почему-то продолжал лежать без движения.

Достав флягу, Терик брызнул водой в бородатое лицо. Дождался, пока веки дрогнули, и спросил, стараясь произносить слова четко:

– Что с тобой? Ты ранен? Или болен? – Йотун даже не подумал, что неведомо как забредший в пределы Внутреннего леса Полурослый может не знать языка Нордбурга.

Бледные губы на белом, словно мел, лице раздвинулись:

– Нога... – По крайней мере, одно слово из родного языка Терика огненноволосый знал.

С ногой, а точнее, с коленом, в самом деле возникли проблемы, и серьезные. Сустав распух, едва помещаясь в штанине. Самодельный лубок скорее всего больше причинял неудобств, чем помогал.

– Да... – Терик почесал в затылке. – Я не лекарь, такое не вылечу. Придется делать привал.

Вскоре костер вовсю шипел и плевался искрами. Спаситель Терика мрачно смотрел в пламя. Со стороны мертвого чудовища доносилось неразборчивое ворчание, чавканье и треск костей – его останками занялись падальщики.

Разговорить рыжебородого удалось только после трапезы. Поев, Полурослый порозовел, глаза его довольно заблестели. Заметив перемену, Терик решился спросить:

– Позволь узнать, почтенный. – Последнее слово далось с трудом, но сын конунга все же выдавил его сквозь окостеневшие губы. – Как тебя зовут? Ведь я должен знать, кто спас меня от смерти.

– Луций, – сказал Полурослый. – Луций из Кум.

– Спасибо тебе, Луций из Кум, за спасение моей жизни. – Терик поклонился, и тут ему в голову пришла дикая мысль, показавшаяся в этот момент правильной.

Неожиданно для себя самого сын конунга встал на колени, положил перед собой секиру:

– Отныне я в неоплатном долгу перед тобой, Луций из Кум, – произнес он значительно. – Моя секира – твоя секира, мой дом – твой дом. Так сказал я, Терик из Нордбурга, сын конунга.

– Какая честь мне выпала, – криво улыбнулся Полурослый. Он выглядел растерянным и не знал, как себя вести. – Сын конунга! Одумайся! Кому ты предлагаешь дружбу? Цвергу! А вдруг случится меж нашими Народами война?

– Не возьму я сказанное назад, – замотал головой Терик. – Пусть даже ты не мой соплеменник. Ты мне жизнь спас. Будь ты хоть Волосатым, хоть Остроухим, я сказал бы то же самое. И более того, хочу я просить тебя быть мне вместо старшего брата!

Терик опустил голову. Тишина на миг повисла над лесом, чтобы быть разорванной скрипучим, резким смехом Полурослого:

– Ополоумел ты, сын конунга, – сказал Луций, отсмеявшись. – Кому предлагаешь побратимство? Иноплеменнику. Такого еще никогда не бывало.

– Пусть. – Йотун поднял взгляд. – Все когда-нибудь случается впервые. Мудр обычай, согласно которому спасший жизнь становится спасенному старшим братом, и не стоит его отвергать. И кроме того, недолгим будет наше побратимство, если я правильно догадался о цели твоего путешествия.

– Похоже, что правильно. – Луций сморщился. Видимо, напомнила о себе нога. – Последнюю ночь переживет только один. Через десять дней один из нас погибнет. А в худшем случае – мы оба. Так что я согласен, сын конунга. Да свершится небывалое. Только вина у нас нет, чтобы исполнить обряд.

– Обойдемся водой, – ответил Терик, улыбаясь. – Ведь главное в обряде кровь, а она все-таки есть.

На душе стало легко и радостно, отчего-то вспомнилось детство. Терик вытащил нож, осторожно проколол палец. Багровая капля упала в подставленную дорожную чашу, окрасив воду в розовый цвет. Глядя, как кровь Луция смешивается с его, сын конунга улыбался, сам не зная почему.