— Вставайте… Обопрись на меня. Что с твоими ногами?

— Ударили нагайкой, по икрам. Мой луки и меч на крыше — надо достать. Они не стали его забирать.

— Знаю. Я видела… Почти все.

Мы замолчали. Ната помогла подняться Элине. Потом влезла на крышу и скинула оттуда мое оружие. Мы вместе втащили мертвую девушку в дом. Я потянулся к тлеющему неподалеку, факелу…

— Нельзя.

— Я не могу ее оставить так…

— Нельзя. Они ждут сигнала. Если ты подожжешь дом — появится большой столб дыма. У того, кого оставили смотреть за тобой, тоже был факел. Понимаешь?

— Ната!

— Нельзя!

Она была тверда и неумолима. Я сдался… Элина разжала пересохшие губы и тихо произнесла:

— Я чуть с ума не сошла… Это не люди.

Ната кинула на нее тяжелый взгляд и повторила:

— Да. Это — не люди. И об этом должны знать все! Но сейчас мы уходим.

Немедленно. Прочь из этого леса — в наш форт.

Я кивнул — медлить не следовало…

До назначенного срока оставалось пять дней… В противном случае, выполняя свое обещание, Сыч должен был приговорить к смерти еще одну невинную жертву. Мы в смятении сидели возле костра — никто не решался произнести ни слова. Белая Сова — индеец пришёл в форт и привел туда Зорьку — задумчиво курил свою трубку и молчал, как и все. Жестокая угроза Сыча нависла над всеми нами и, хоть требование главаря и не касалось самого индейца, это всего лишь был вопрос времени… Мы знали его совсем немного, но уже достаточно, чтобы понять — вожак бандитов не остановиться ни перед чем…

— Он объявит, что это из-за нас, — Стопарь хмуро откинул прядь с лица.
–

Порвут ещё одну, а люди будут думать, что это ты виноват, раз не хочешь покориться, как все.

— Но ведь это есть глупо? — Салли недоумённо вскинула на него глаза.
–

Зачем Сыч бить другие, если его враги мы? В посёлке все и так молчать! Он делать там все, что хотеть!

— Ааа… — он отмахнулся. — Там все друг друга бояться. Он знает, что делает… Насиловать и убивать будут они, а ненавидеть начнут нас! Такова дурацкая логика рабов — целовать руки хозяина и скалить зубы при виде свободных!

— И что делать? — Туча вскинула голову в ожидании ответа. — Опять пойдём в посёлок? Я лучше умру!

Я молча качнул головой, а Ната вставила негромко:

— Вам не надо возвращаться… Это ловушка. Он раздерет нас по частям — и тогда покончит со всеми одним ударом. Он знает, что нас гораздо меньше, чем его головорезов. А Док, наверняка, сказал ему о второй скале, где мы можем вынести любую осаду. Что половина, из наших, — женщины. И он не захочет рисковать — он бережёт людей, потому что если они начнут гибнуть — власть его пошатнется сразу. Сыч дождется, когда вы появитесь в поселке — ведь эти туши надо еще и принести! И тогда, никто не уйдет оттуда живым… А если и отпустит — в поселке все увидят Дара… и он опять захочет поставить его на колени. После этого уже никто не посмеет даже думать о сопротивлении…

— И так, и так — мы есть в проигрыше? — Бен хмуро бросил со своего места.

— Тогда пошлём его к чёрту! — Бугай громко выругался, переломив о колено толстенную жердь.

Стопарь глухо буркнул:

— Умник нашёлся… А в посёлке, еще кого ни будь, кинут на потеху этой стае, так?

— Да что же делать?!

Никто не ответил. Белая Сова, помедлив какое-то время, медленно произнес:

— Мой брат… Что решил вождь?

— Прекрати, Сова. Мне не до того, чтобы присваивать себе то, чего я недостоин.

— Хао. Тогда, пусть мой брат ответит не как вождь, раз он не решается себя им признать — что он решил?

Все умолкли. Я видел, что, каковым бы не стало это решение, люди последуют ему… Мы были не одни. Возле костра сидели Череп, пришедший вместе с

Совой, и Чер с Шейлой, которых Ульдэ наконец-то нашла в травах. Кроме этого, у нас собрались охотники из числа тех, кого Сыч засылал в прерии за добычей — они сознательно изменили свои маршруты, чтобы увидеться с нами, и попали в самое неблагоприятное время…

— Я бы не встревал, — осторожно начал один из них — Но, раз такое дело… Сова говорил, что избавить всех от банды можешь только ты. Если это так — говори. А если нет…

Он красноречиво пожал плечами. Все было ясно и так. Я обвел глазами всех присутствующих и глухо произнес:

— Я — не вождь. Никто не давал мне таких прав и полномочий. Что там придумали на этот счет Сова и Стара — это их дело. У меня нет ни людей, ни власти. И я не могу никого повести за собой… еще и потому, что вести, собственно, некого! Даже вы здесь, не для того, чтобы договариваться о совместном сопротивлении врагам, а чтобы посмотреть на все издалека! Ты хочешь узнать, стану ли я подчиняться Сычу? А я — могу ли вам доверять?

Он кивнул и спокойно ответил:

— Это верно… Но не твои родные и близкие у него в заложниках. Наши! И не тебя он взял за горло, а нас! И про то, что старуха и Сова тебя в вожди прочат, слышали уже… Сыч, кстати, еще и поэтому за тебя так взялся, чтобы эти слухи перестали бродить по прерии. По мне, я и без вождей проживу. И мои друзья — так же. Но, если предложишь, как от банды избавиться… Что ж, тогда и подумать можно.

Он встал. Охотник подождал еще какое-то время, но, видя, что я не склонен его удерживать и ничего не собираюсь говорить, молча ушел. С ним ушли и его спутники.