Я включила электрический чайник и села за стол. Хотя я вскочила рано, но толком еще не проснулась и сидела в «непричесанном» состоянии – мысли скакали, как резвые дельфинчики, и я ни на чем не могла сосредоточиться. Сзади раздался шум, и передо мной появилась Ритка в пестром халате.

– Похожа на восточную одалиску.

– Точно. Халат из Узбекистана. Не забыть тебе тюбетейки дать.

– Не проблема. В следующий раз отдашь.

– Не спится?

– Как видишь. Ты чего встала?

– Твои шаги услышала.

– Выходит, я еще и тебя разбудила? – Я почувствовала себя виноватой.

– Ерунда. Ты уже ехать собираешься?

– Да. Сейчас позавтракаю и поеду. Пока пробок на дорогах нет. Слушай, Рит, – запнулась я и замолчала, а потом продолжила: – Я тебя еще вчера хотела спросить, но как-то не получилось. Мой отец перед смертью ничего тебе не рассказывал?

– Рассказывал? – переспросила Рита. – А что он должен был мне рассказать? О чем?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Ну… о своей семье, родственниках.

– Твой отец был еще тем молчальником. И не очень любил о себе распространяться. Твоя мать говорила мне, что он поругался со своей родней из-за нее и оборвал все контакты.

– Это я знаю.

– А что еще хочешь от меня услышать?

– Без понятия.

– А зачем это тебе?

Я заколебалась. Сказать Ритке правду или нет? Победило второе.

– Я просто подумала, что, может быть, его убили не просто так?..

Рита энергично кивнула головой.

– Ты знаешь, мне в голову приходила та же самая мысль. Что-то здесь не то. Ты думаешь, это как-то связано с его родственниками?

– Это всего лишь мои предположения.

– Понимаю. Подожди, я сейчас сигаретку закурю…

Рита затянулась и, выпустив колечки дыма, посмотрела на меня.

– Попробуй поговорить с тетей Томой.

– Тетей Томой? – не поняла я. – Почему с ней?

– Саша в последний год к ней ездил несколько раз. Навещал.

– Мне он ничего об этом не говорил.

– А мне сама Тома рассказывала: «Вот Саша ко мне приезжал, вкусненькое привозил. Так приятно было с ним поговорить, не забывает старушку». У Томы, как ты знаешь, склероз вовсю бушует, но, может, она что-то и вспомнит…

– Спасибо за информацию.

Рита фыркнула.

– Ты говоришь, как заправский следователь. Постой-постой, ты что, хочешь докопаться до истинных причин убийства твоего отца?

Я вздохнула. Нет, от Ритки невозможно ничего утаить.

– Пытаюсь.

– Ясно, – протянула Рита. – Затея не вполне бредовая, так что отправляйся к нашей Томке и попытайся что-то узнать у нее. Авось повезет.

– И что бы я без тебя делала?

– Даже не думай об этом. – Рита потушила сигарету в пепельнице. – Я всегда с тобой, Вишневская. Так и знай.

Я уехала, успев попрощаться с Кристиной. Она повисла у меня на шее и щебетала: «А когда ты приедешь, мамочка? Возвращайся поскорее. Я буду скучать!» Вместе с Кристиной Рита и ее муж вышли провожать меня за ворота.

Я махнула им рукой и рванула с места. На заднем сиденье в пакете у меня лежал кусок пирога с вишневой начинкой, блинчики и солидный пучок мяты, которую Рита специально нарвала для меня в своем огороде.

Мобильный опять разрывался от звонков Шалимова. Я прекрасно понимала его: уверенный, напористый Шалимов не привык получать щелчки по самолюбию. Он решил, что одна ночь классного секса превратит меня в ручное существо, которое будет плясать под его дудку. Он верил в это и хотел думать, что так и будет. Я ускользала от него… Неужели Шалимов всерьез рассматривал вариант нашей совместной жизни по второму кругу? Соскучился? Или решил, что предсказуемая Оля лучше неуправляемых подруг?

Все, что произошло между нами, теперь вспоминалось с досадой. Потому что последующий его поступок – вранье насчет Алены, которая якобы уехала, – перечеркнул ту иллюзию близости, которая возникла между нами. И какая же я была наивная дурочка! Шалимов неисправим, и он из тех мужчин, которые до смерти будут иметь все, что движется. Он привык к этому обожанию молоденьких девушек, к их тонким голоскам, звучащим фальшиво, как неверно взятые высокие ноты, и хлопанью ресниц: «Ах, Игорь Александрович! Ах, расскажите что-нибудь еще!» Я вспомнила эти голоса, которые в свое время преследовали меня по телефону, и резко затормозила. Машин на шоссе было немного, и я благополучно, ни в кого не врезавшись и никому не преградив путь, съехала на обочину.

Такой же высокий голос был и у Вероники, которая подкараулила меня около дома перед Новым годом и сказала, что беременна от Шалимова. Я вспомнила наш разговор, мандарины, рассыпанные на снегу, их хруст под ногами и острый, свежий запах, который я с тех пор возненавидела.

Я нашарила в бардачке сигарету и закурила. Я сидела, пуская в воздух колечки дыма, и думала о Шалимове и нашей совместной жизни, о том шансе или варианте, который судьба предложила на этот раз.

Или она смеется надо мной?