Шрифт:
* * *
Георгию Иванову
О Планида-Судьба, поминдальничай,Полимонничай, поапельсинничай,Чтоб душа пожила не страдалицей,Пожила бы душа именинницей,Баловницей, царицей, капризницей!Захотелось душонке понежиться –Потому что еще мы не при смерти,Далеко до зубовного скрежета.Сокруши-ка, Судьба, врата адовы,Улыбнись ты, Дурёха Ивановна,Чтобы райской невиданной радостиБыло море кругом разливанное! * * *
Было б неплохо поехать в Отрадное –Речка в Отрадном совсем изумрудная.К чёрту страдания, к чёрту старания –Сделал из облака ветку сирени я.Белой сиренью сиянье качается.Или, пожалуй, поедем в Аркадию.Ангел в штанах из алмазной материиБудет давать нам уроки бессмертия.Дай нам пристанище, речка волшебница,Замок лазурный из лунной мелодии.Светится поле. Оно – елисейское.В нём хороводятся тени блаженные.Да, голубые, жемчужные жёны – иФея, которая делает райскуюнежную скрипку из ветра весеннего,нежное облако, полное пения. * * *
Ну, а тебе – дела не опротивели?Не надоело волноваться?Давай поблагодушествуем в Тиволи,Где веет райская прохладца.Побалуем скучающую душенькуЧайком, винцом, воображеньем.Послушаем копеечную музычку,Колпак с бубенчиком наденем.С большими ангелами повстречаемся,Побалагурим и подвыпьем.И к повести, которая кончается,Добавим неземной постскриптум. * * *
Нe муравьино, а соловьино,Блаженной дурью Арлекина…Уже голубка КоломбинаСлетает с облака голубого.Над Атлантическим океаномЛетит играя мандолина,И дочь хозяина балаганаТебя мечтает осчастливить.И жёлтый клоун в небе катитБольшое колесо Фортуны,И нежная ручка обезьяныБлаженство вынула из урны.Быть может – так, быть может – иначе,Не знаешь сам, что звуки значат,Но солнце ловишь ты, как мячик,Как персик мягко золотистый. * * *
Что же всё бороться и бороться…Лучше купим розовый палаццоИли облако большое купим.Я надумал позабыть заботу,Поменять заботу на комету,В лавочке купить Кассиопею.Или без билета в лотереюВыиграть большую золотуюПорцию бессмертия – ты хочешь?* * *
Шепчу слова, бессвязно, безотчетно,Бессмысленно в безлиственной аллее,Проходит день бесплодно и бесплотно,Но тёмные слова уже светлее,И вижу звук, как серебристый луч, я,И кажется – не обречен шептать я:Уже слетает ангел полнозвучьяНаплывом музыки и благодати.А в небе отблеск – дымный, дынный, длинный –И колокол звонит (не дар Валдая),И синие цветы иной долины(Не то что рая, но – иного края)В сиянии цветут не увядая. * * *
Анне Присмановой
Превращается имя и отчествоВ предвечернее пламя и облачко,И становится дата рожденияОтражением – в озере – дерева.И становится даже профессияКолыханием, феей и песенкой,И остатки какого-то адресаПревращаются в лотос и аиста.И подумайте – стала фамилияРозоватым фламинго – и лилией. КОМПОЗИЦИЯ(1972)
Галлюцинации и аллитерации
* * *
Может быть, оба мы будем в аду.Чертик, зеленый, как какаду,Скажет: «Вы курите? Кукареку.А где ваши куррикулум вите?Угу. Садитесь оба на сковороду.Не беспокоит? Кра-кра, ку-ку».Жариться жарко в жиру и в жару.Чертик-кузнечик, черт-кенгуру,Не смейте прыгать на сковороду.Мы хотим одни играть в чехарду.«Ква-ква, кви про кво, киш-миш, в дыру»Кикиморы, шишиморы, бросьте смешки,Шшш! Не шуршите вы про наши грешкиВ шипящем котле сидит Кикапу,А мы — мы обманем эту толпу,Этих чертей, зверей, упырей,Мы полетим над синью морей,Мы будем вдвоем играть в снежки —О, снег для твоей обгорелой руки! * * *
В стране Шлараффенланд,В заоблачной стране ШлараффенландЗоолог и турист Каннитферштан(Из Копенгагена) зашел в кафешантанНо оказалось, это крематорий.Он был рассеян и себя позволил сжечь,Развеял пепел и сказал: – Берите! –И скоро заблудился в лабиринтеЛабораторий мировой историиИ ночи, где на дне ЛевиафанМычал и бегали хамелеоны(Краснея, голубея, зеленея).Там в обществе кентавров, минотавров,Реакторов, министров, минометовКаннитферштан сидит и пьет манхэттенИ смотрит, как в аквариуме черномХимеры, великаны-тараканыНа Гулливера квакают, квакваны.