Шрифт:
Я с давних пор люблю Тао Юань-мина. В прежние годы, когда я не был занят службой и жил на реке Вэй, я написал шестнадцать стихотворений в подражание Тао. Теперь, посетив Лушань, побывав в Чайсане и в Лили [817] , думая об этом человеке и навестив его жилище, я не могу молчать и снова пишу стихи.
Самой страшною грязью осквернить невозможно нефрит. Фэн, волшебная птица, пищи, салом смердящей, не ест… О «спокойный и чистый», нас покинувший Тао Цзин-цзе, [818] Жизнь твоя охватила гибель Цзинь и восшествие Сун. [819] Глубоко в своем сердце ты хранил благородную мысль, [820] О которой устами людям прямо поведать не мог. Но всегда поминал ты сыновей государя Гучжу, Что, одежду очистив, стали жить на горе Шоуян. [821] Бо и Шу, эти братья, оказались на свете одни, И мучительный голод их поэтому и не страшил. У тебя ж, господин мой, в доме выросло пять сыновей, И они разделяли нищету и несчастья с тобой; И в семье твоей бедной никогда не хватало еды, И на теле носил ты весь в заплатах потертый халат. Ко двору приглашали, но и там ты служить не хотел. Вот кого мы по праву настоящим зовем мудрецом! Я на свет появился, государь мой, намного поздней: Пролегли между нами пять столетий, пять долгих веков, Но когда я читаю «Жизнь под сенью пяти твоих ив», [822] Я живым тебя вижу и почтительно внемлю тебе. Как-то в прежнее время, воспевая заветы твои, «В подражание Тао» сочинил я шестнадцать стихов. Наконец я сегодня навещаю жилище твое, И мне кажется, будто и сейчас ты находишься в нем… Не за то ты мне дорог, что любил, когда в чаше вино, Не за то ты мне дорог, что на цине бесструнном играл. То всего мне дороже, что, корыстную славу презрев, Ты на старости умер среди этих холмов и садов! А Чайсан, как и прежде, — с деревенькой старинной, глухой. А Лили, как и раньше, — под горою, у той же реки. Я уже не увидел под оградой твоих хризантем, Но еще задержался в деревнях расстилавшийся дым. [823] О сынах и о внуках мир хотя не узнал ничего, Но доныне потомки с мест, обжитых тобой, не ушли; И когда я встречаю с добрым именем Тао людей, Снова каждая встреча расставаньем пугает меня!817
Лушань, Чайсан, Лили— места в нынешней провинции Цзян-си, где родился и жил Тао Юань-мин.
818
О «спокойный и чистый» // нас покинувший Тао Цзин-цзе… — Посмертное имя Тао Юань-мина — Цзин-цзе — «спокойный и чистый».
819
Жизнь твоя охватила // гибель Цзинь и восшествие Сун. — Правление династии Восточная Цзинь — 317–420 гг., династии Сун — 420–479 гг.
820
Глубоко в своем сердце // ты хранил благородную мысль… — Бо Цзюй-и, по-видимому, считает, что Тао Юань-мин не захотел служить узурпатору Лю Юю, основателю династии Сун. «Благородная мысль» Тао была шире: он не хотел служить и «своей» династии Цзинь.
821
Но всегда поминал ты // сыновей государя Гучжу, // Что, одежду очистив, // стали жить на горе Шоуян. — В XI в. до н. э., во времена династии Инь, Бо-и— старший сын государя страны Гучжу — не захотел служить узурпировавшему престол основателю Чжоуской династии У-вану и вместе с братом своим Шу-циушел на гору Шоуян. Там питались они одною травою вэй и умерли от голода. Очистить одежду — то же, что отряхнуть прах, то есть уединиться, уйти от суетного мира.
822
Но когда я читаю // «Жизнь под сенью пяти твоих ив»… — См. сноску 648.
823
Я уже не увидел // под оградой твоих хризантем, // Но еще задержался // в деревнях расстилавшийся дым. — Намек на стихи Тао Юань-мина (см. стихи «За вином»).
После того, как впервые расстался с Юанем Девятым [824] , вдруг увидел его во сне, а когда проснулся, получил от него письмо вместе со стихотворением о цветах туна. Растроганный и взволнованный, посылаю ему эти стихи.
В Чанъани мы в храме Юншоу с тобой говорили И в северной части Синьчана с тобой расстались. Домой я вернулся и лил безутешные слезы, Скорбя о несчастье, не просто Юаня жалея. В далекие дали ведет за Ланьтянем дорога. С тех пор, как уехал, о нем ничего не известно. А я все считаю привалы его и ночлеги: Уже он, должно быть, за северным склоном Шаншаня… Вчерашнею ночью на небе рассеялись тучи И все расстоянья одною луной озарились. С приходом рассвета во сне я увидел Юаня. Он тоже, конечно, не мог об мне не подумать. В моем сновиденье я крепко сжал руку Юаню. Спросил у Юаня: «Скажи мне, о чем твои мысли?» Юань мне ответил: «Я с болью тебя вспоминаю. И нет человека, который письмо передал бы»… От сна пробудился, еще и не вымолвил слова, Как в дверь застучали — дун-дун — и послышались крики. И мне доложили — мол, прибыл гонец из Шанчжоу, Привез господину письмо и вручить его должен. Подушку покинул и сразу в волненье поднялся. Не глядя, поспешно набросил на тело одежду. Письмо я вскрываю и вижу — знакомой рукою Ко мне на бумаге тринадцать начертано строчек. В начале он пишет о тягостном горе изгнанья, Затем переходит к тяжелой печали разлуки. Те горе с печалью так неисчерпаемы сами, Что не было места для вежливых слов о погоде. Читаю: писалось письмо это в полночь глухую Во время ночлега в пути на востоке Шанчжоу. И лишь для Юаня горел сиротою светильник В Янчэне, в какой-то дорожной гостинице горной. Глубокою ночью, когда завершал он посланье, Луна над горами все больше клонилась на запад. И дерево встало вдруг перед глазами Юаня, Луну заслонили цветы темно-красного туна. А тун, как известно, когда отцветать начинает, Считается это тоскою о друге любимом. В знак нежности пишет он на обороте посланья И мне посвящает «Цветы темно-красного туна». Лишь восемь созвучий [825] в «Цветах темно-красного туна», Но, ах, как глубоки в них мысли и чувства Юаня! Они всколыхнули мой сон на рассвете сегодня И соединили с тоскою Юаня той ночью… Я стихотворенье без устали трижды читаю, Строку за строкою раз десять пою с наслажденьем. Мне так драгоценны все восемьдесят этих знаков, Что каждое слово как чистого золота слиток.824
«После того, как впервые расстался с Юанем Девятым…»— Юань Девятый — поэт Юань Чжэнь (см. ниже), девятый в роду Юань. Стихи написаны после первой ссылки Юань Чжэня в 810 г. Перевод публикуется впервые.
825
Лишь восемь созвучий… — То есть шестнадцать строк, рифмующихся через строку.
Из «Циньских напевов»
826
Циньская столица— то есть Чанъань.
827
Красные ворота— богатый и знатный дом.
828
Вэньсян— местность в нынешней Хэнани.
Из «Новых народных песен»