Патриция молча хлопала глазами. Она-то считала, стоит соединить строчки между собой — и сразу появится четкое описание пути к тайнику.

Попыталась поменять предложения местами. Если считать, что клад спрятан возле Павильона Зеленого Солнца, то, чтобы отыскать его, надо как минимум войти в усадьбу. Поэтому слова о воротах Патриция поставила первыми. В таком случае строчки о веранде приходились, естественно, последними.

Некоторое время она ломала голову над тем, что делать с мостом и откуда вообще в усадьбе взялся мост. Потом вспомнила о страсти тайанцев наводить декоративные мосты через ручьи шириной в нитку.

Патриция несколько приободрилась. Подходить к Павильону следовало со стороны моста — наверняка удастся отыскать его остатки. Хорошо, добралась она до ступеней веранды. А дальше? Превратиться в крота и подкапываться под Павильон, пока ветхое сооружение не рухнет на голову? Патриция вынуждена была признать, что чего-то недосмотрела — либо в тексте, либо в картинках.

Поднялась и принялась ходить из угла в угол. Даже если правильно определить сторону дома, этого мало. Веранда велика. К тому же клад может быть спрятан и не под самой верандой, а где-то в стороне. В стихах должно найтись более точное указание.

Патриция трижды повторила строфы и внезапно поймала себя на том, что читает по-французски — как за последнее время привыкла читать для Элен. Поспешила обратиться к новотайанскому языку. Отважилась заговорить погромче, и дом наполнился напевным звучанием стихов.

Сразу обнаружились отличия. В новотайанском переводе о перилах моста было сказано, что они покрыты черным лаком. Отражение внизу не «смутно белело», а «разбивалось». Это показалось Патриции гораздо более точным. Отражение белеет в спокойной воде, а под мостом мог протекать только узкий, быстрый ручей. Отсюда Патриция могла сделать вывод о качестве работы переводчика, но не о месте расположения клада.

Она впервые пожалела об английском подстрочнике, оставленном в машине. «Как только рассветет, надо будет спуститься в деревню и забрать…» Патриция вскинула голову и обнаружила, что лампы погашены, а в окна вливаются розоватые солнечные лучи. Солнце возвращалось из-за моря, освещая вершину горы Синь-эй.

Патриция с ужасом осознала, что прошла ночь, а Эндо не появился. Что могло случиться?! Чувствуя, что дольше ждать не в силах, Патриция, торопясь и безобразно сокращая слова, переписала рассказ о чайнике. Не имея терпения аккуратно сложить лист, скомкала его и вместе с листом, на котором были выписаны строчки из поэмы, сунула в карман.

— Благодарю вас, — сказала она библиотекарю, возвращая рукопись.

Прибавила еще какие-то вежливые слова, но, вероятно, желание сбежать так явно читалось на ее лице, что монах удивленно и обеспокоенно поднял брови.

— Позвольте дать вам провожатого.

— Нет-нет. — Патриция отчаянно замотала головой. — Я помню дорогу.

— Тропа крутая. Лучше, чтобы вас кто-нибудь проводил до деревни.

— Нет-нет. — Патриция протестующе вскинула руку. — Я не в деревню. Мне нужно как можно скорее попасть на Лисью гору.

— Тогда я отведу вас к другой калитке.

— Спасибо, — только и ответила Патриция.

По тропинке, усыпанной сосновыми иголками, они добрались до деревянной ограды. Распахивая низенькую калитку, монах спросил:

— Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи?

— Нет, нет, пока нет, — ответила Патриция, чувствуя, что готова расплакаться.

Она проскользнула в калитку.

— Идите вниз, по дорожке мимо чайных кустов, — напутствовал вслед монах.

Патриция, не оборачиваясь, кивнула. Не хотела, чтобы он видел ее дрожащие губы и мокрые глаза. Отойдя шагов на двадцать, оглянулась. Монах стоял у ограды, глядя ей вслед. Патриция прощально взмахнула рукой. Только тогда он, согнувшись, вошел в калитку и закрыл ее за собой.

Патриция торопливо бежала вниз по песчаной дорожке, мимо чайных плантаций, составлявших гордость монастыря. Ровные ряды кустов спускались вниз тремя террасами. Каждый куст окружала низенькая оградка из разноцветных камней, на которой иероглифами было написано название сорта. Здесь было триста шестьдесят сортов — самых знаменитых, самых прославленных, известных еще со времени госпожи Ота.

Патрицию так и тянуло ринуться напрямик по крутому склону. Выискивая взглядом, где бы сократить путь, она вдруг заметила светлое пятно, мелькнувшее в зелени сосен. Патриция остановилась и присмотрелась. Пятно появилось, и снова пропало, и снова появилось. Вскоре уже не оставалось сомнений, что она видит бежевый свитер.

Навстречу ей по дорожке широким шагом поднимался Эндо.

У Патриции от облегчения сразу ослабели ноги. «Какое счастье, он невредим!» Она села прямо на дорожку, обхватила руками колени и стала ждать. Вскоре услышала легчайшее поскрипывание песка под ногами. Спустя мгновение перед ней, сияя белозубой улыбкой, предстал Эндо. При виде того, как он стоит и беспечно улыбается, Патриция разгневалась. Она всю ночь не находила себе места от тревоги! А Эндо преспокойно разгуливал по горам. Знал, как она волнуется, но вернуться поскорее и не подумал.