–  Как можешь ты наблюдать то, чего никто больше не видит, да еще утверждать, что это - настоящее? Спектовский ни словом не обмолвился об этом твоем сверхбожестве. Наверное, ты видишь только то, что происходит в твоем мозгу.
– Ей было холодно и скучно, сигарета обжигала губы. Сьюзи подумала, что слишком много курит.

–  Пошли в постель, Тони, - потребовала она, гася окурок.
– Пошли.

Наклонившись, она сжала его руку. Но он оставался неподвижен. Шло время. Тони пребывал в трансе.

–  О Господи!
– рассердилась Сьюзи.
– Ну и черт с тобой, я ухожу. Спокойной ночи.
– Она встала, быстро подошла к двери, отворила ее и, стоя на пороге, жалобно произнесла: - А ведь мы можем так хорошо поразвлечься, если сейчас же ляжем в постель. Неужели я тебе не нравлюсь? Если ты считаешь, что у меня есть недостатки - скажи, я постараюсь исправиться. Знаешь, недавно я освоила по книжке несколько новых поз. Можно, я тебя научу, а, Тони? Они очень занятные…

Тони открыл глаза и уставился на нее не мигая. Понять, что выражает его лицо, Сьюзи не смогла, и от этого ей стало еще тягостнее. Она задрожала и потерла обнаженные плечи.

–  Разрушитель Формы, - заявил Тони, - это Вовсе-не-Бог.

–  Понимаю, - отозвалась она.

–  Но «Вовсе-не-Бог» - категория существа.

–  Как скажешь, Тони.

–  А Бог содержит в себе все категории существ. Следовательно, Бог способен быть Вовсе-не-Бо-гом, что выходит за пределы человеческой логики и понимания. Но интуитивно мы чувствуем, что это так. Неужели ты не чувствуешь? Неужели откажешься предпочесть монизм убогому дуализму? Спектовский был великим человеком, но над его дуализмом есть монистический уровень. Есть высший Бог.
– Не сводя с Сьюзи глаз, он с некоторой застенчивостью спросил: - Что ты думаешь на этот счет?

–  Думаю, это замечательно, - оживилась она.
– Должно быть, это потрясающе - погружаться в транс и видеть то, что видишь ты. Может, тебе написать книгу и доказать в ней, что Спектовский не прав?

–  Я не говорил, что он не прав, - возразил Тони.
– Просто я шагнул на ступень выше. Нг этой ступени противоположности способны обретать единство. Вот что я пытаюсь открыть.

–  А не мог бы ты открыть это завтра?
– Сьюзр все еще дрожала и массировала руки.
– Я так замерзла и устала, да еще эта чертовка Мэри Морли устроила мне мерзкую сцену…

–  Я - пророк, - сказал Тони.
– Как Христос или Моисей, или Спектовский. Человечество никогда меня не забудет.
– Он снова закрыл глаза. Огонек свечи замерцал и едва не погас. Тони этого не заметил.

–  Если ты пророк, яви чудо.
– Сьюзи читала в Книге Спектовского о том, что пророки обладают чудодейственной силой.
– Докажи.

Тони открыл один глаз.

–  Ты из тех, кто не может уверовать без знамения?

–   Я хочу не знамения, а чуда.

–  Чудо - это и есть знамение. Ладно, сделаю что-нибудь.
– С выражением горькой обиды на лице он обвел взглядом комнату.

«Я его разбудила - подумала Сьюзи.
– А он этого не любит».

–  У тебя лицо чернеет, - заметила она. Он пощупал лоб.

–  Не чернеет, а краснеет. Это из-за свечи так кажется. У нее слишком узкий спектр.
– Он поднялся и заковылял по комнате на затекших ногах, потирая основание шеи.

–  Долго ты так сидел?
– спросила Сьюзи.

–  Не знаю.

–  Верно, ты же утрачиваешь всякое представление о времени.
– Тони как-то упомянул об этой своей способности, приведя Сьюзи в благоговейный трепет.
– Преврати что-нибудь в камень.
– Она увидела на столе буханку хлеба, баночку с ореховым маслом и нож. Взяв хлеб, подошла к Тони: - Сумеешь?

–  Христово чудо наоборот?
– хмуро спросил Тони.

–  Сумеешь?

Он принял хлеб, поднял на ладонях и долго смотрел на него, шевеля губами. Внезапно его лицо исказилось, словно от огромных усилий, и потемнело еще больше. Глаза потухли, превратясь в угольно-черные точки.

Хлеб оторвался от ладоней, поплыл вверх и завис на порядочной высоте. Потом съежился, расплылся… и вдруг камнем полетел на пол. Камнем? Сьюзи упала на колени и впилась в него взглядом, подозревая, что пламя свечи навеяло на нее гипнотический сон. На полу лежал самый настоящий булыжник - большой, округлый, гладкий.

–  Боже мой!
– пробормотала она.
– А он… Не опасен? Можно, я его возьму?

Тони, чьи глаза снова наполнились жизнью, опустился рядом на колени.

–  Во мне была божественная сила, - объявил он.
– Не я сотворил это чудо, а Божество при моем посредничестве.