Пристойней зваться подлым по делам,чем ни за что считаться подлецом;и радости, неведомые нам,находят смерть во мнении чужом.Как смеют осуждать мой пылкий нравпорочные глаза? Или грехомиспорчен я, и враг мой грешный прав,считая злом, что я зову добром?Ничуть! Я — это я, а недруг моймои ошибки судит по своим;но если я — прямой, а он — кривой,то взор его не может быть иным.Кто мерзок сам, тот должен делать вид,что люди плохи, а порок царит.
CXXII
В мозгу моём, не в книжке записной —твоём подарке — память о быломудержит все заметки до однойнадёжней, чем ненужный твой альбом.Навек или пока отмерен срокПриродою для сердца и ума,в таких записках я б тебя сберёг,которым не страшна забвенья тьма.Отчёт любви, платившей по счетам,или никчёмный свод пустых страниця, осмелев, назад тебе отдам,кого храню среди своих таблиц.Кому нужны для памяти листки,тот всё забудет сердцу вопреки.
CXXIII
Нет, Время, не хвались, что я затих!Ты строишь много новых пирамид,но чуда новизны не видно в них,а только подновлённый внешний вид.Не вечны мы и радости полны,что обретаем твой давнишний хлам.Мы верим не преданьям старины,а в то, что всё ты даришь только нам.Но старому и новому в укоря с баснями твоими спор веду;всю эту ложь и всё, что видит взор,ты создаёшь буквально на ходу.Назло тебе, назло косе твоейклянусь я верным быть любви своей!
CXXIV
Будь отпрыском судьбы любовь моя,ублюдком высших сфер, его бы могнаш Век, добра ли, злобы не тая,и выполоть, и превратить в цветок.Нет, случай не помог любви моей.Ей блеск весёлой роскоши постыли не по нраву ужас мятежей,чью силу век наш в моду превратил.Любовь, смутив предательский расчёт,внаём сдающий время по часам,свои расчёты с вечностью ведётназло жаре и проливным дождям.Пускай глупцы мне это подтвердят,чья гибель — благодать, а жизнь — разврат.
CXXV
Носить ли мне с собою балдахин,лаская душу честью показной,или готовить место для руин,создав подножье славы вековой?Мне ли не знать, как платят по счетам,лишась всего в погоне за тщетой,и тратят, чтобы взять по мелочам,и портят вкус изысканной едой?Нет, поклоняться сердцу твоему —простой, но честный долг любви моей,и в наш обмен взаимный ни к чемунам недостойных привлекать людей.Прочь, соглядатай! Чем подлее ты,тем больше в честном сердце правоты!
CXXVI
У Времени, мой мальчик, отнял тычасы, косу, зерцало красотыи на глазах стареющих друзейс годами расцветаешь всё пышней.Зато Природа, госпожа невзгод,придерживает твой успешный ход,чтобы, минуты жалкие губя,унизить Время и спасти тебя.Но бойся, фаворит её щедрот!Она свой клад недолго бережёти, хоть свести все счёты не спешит,но ты оплатишь весь её кредит.
CXXVII
Когда-то не считала красотакрасивым чёрный цвет, зато сейчас,её права присвоив, чернотафальшивой красотой морочит нас.Назло природе сделался уродпрекрасен с накладным своим лицом,а красота приюта не найдёт,покрыта грязной ложью и стыдом.Вот почему глаза любви моейвороньей отливают чернотой,скорбя по тем, кто с помощью затейподложною блистает красотой.Но так прекрасен этой скорби взгляд,что все о красоте такой твердят.
CXXVIII
Когда кладёшь ты нежные перстына инструмент, о музыка моя,и, слух мой потрясая, правишь тысозвучьем гибких струн, — терзаюсь я,что клавиши к твоим спешат рукамсобрать лобзаний нежный урожай;что не моим застенчивым губам,а дереву достался этот рай.О нём мечтая, хочется им статьна место клавиш, чтоб губам живымтвои персты дарили благодать,а не скользили по щепам сухим.И если в этом клавишей мечта, —ты им оставь персты… а мне — уста.
