Моя любовь не идол, посемуне истукану поклоняюсь я.Всё об одном и только одномупоётся песнь хвалебная моя.Любовь моя день ото дня нежнейи мне до изумления верна,и песнь моя верна любви моейи без остатка ей посвящена.«Прекрасен», «нежен», «верен» — мой сюжет;«прекрасен», «нежен», «верен» — в этом суть;Три темы здесь, но вариантов нет,где можно вдохновением блеснуть.«Прекрасен, нежен, верен» — все в одномтеперь живут, а не особняком.
CVI
Когда я в древней хронике прочтурассказы о прекрасных существах:о рыцарях, влюблённых в красоту,и дамах, возвеличенных в стихах,тогда — по описанью нежных глази губ, и рук, и ног — увижу я,что мог бы отразить старинный скази красоту такую, как твоя.В те дни была пророчеством хвала,тебя провидеть силились сквозь тьму,но ни прозрения, ни ремеслана это не хватило никому.А мы, свидетели твоей весны,теряем речь, тобой восхищены.
CVII
Ни ужас мой, ни вещий дух миров,что полон грёз о бренных существах,не ведают, срок действия каковмоей любви, чей неизбежен крах.Прошло луны затменье — и авгурхохочет над пророчеством своим;окрепла власть, в себе смирив сумбур,и мир среди олив неодолим.Бессильна смерть — любовь моя в цвету,отведавшая времени бальзам;я с ней в стихах бессмертье обрету,а смерть придёт к безгласным дикарям.Падут венцы, рассыплется гранит,а памятник твой в слове устоит.
CVIII
Что о тебе найти в своём мозгуне смог я для бумаги и чернил?Что о своей любви сказать могу,чего я в честь твою не говорил?Я всё сказал, мой мальчик! Но с тех пор,как дорожу я именем твоим,«Ты — мой, я — твой», — подобных слов повтормне, как молитва, стал необходим.Любовь, достигнув вечности вершин,ущерба старику не принесёт;и места не находит для морщин,и в мальчики-пажи берёт господ,и вспыхивает в том, чей внешний видне о любви — о смерти говорит.
CIX
Не говори, что сердцем я фальшив,хотя в разлуке гаснет всякий пыл.С душой своей расстаться поспешив,её в твоей груди я поместил.В тебе — мой дом любви, и если яуйду, как пилигрим, то, возвратясь,я времени не сдамся, ведь свояпри мне вода смывать свою же грязь.Хотя природе свойственны моейгрехи, что кровь любую горячат,не верь, что я душою стал грязней,отвергнув твой чистосердечный клад.Ничтожен этот мир, и только тыблагословенен, светоч красоты!
CX
Всё верно: я сводил себя с ума,ходил в шутах, скитался там и сям,сбывал святые чувства задарма,любовью новой досаждал друзьям.Всё верно: я на правду, как чужой,едва смотрел, но, заблужденья смыв,всё испытав, я молод стал душой,и ты узнал моей любви порыв.Но всё прошло, любовь моя жива!Не стоит мне дразнить свой аппетит,чтобы не мучить друга — божествалюбви, что у меня в душе царит.На небеса меня ты призови —в объятья чистой, искренней любви.
CXI
Преступницу Фортуну упрекни —богиню роковых моих грехов —за то, что меньше дали мне они,чем публика и нравы городов.Я весь своим заляпан ремеслом,как будто краской руки маляра,и честь моя помечена клеймом…Утешь меня — воскреснуть мне пора!Дай мне лекарства уксус, и покамои заболеванья не пройдут,не будет горечь для меня горька,суров не будет твой суровый суд.Но если ты меня утешишь сам,меня навек излечит твой бальзам.
CXII
Ты утешением своим сотрёшьрубцы злословья с моего чела.Кто б ни судачил, плох я иль хорош,ты чтишь во мне добро, не видя зла.Ты — весь мой мир, и больше никогонет для меня, и я погиб для всех.В сомненье я без мненья твоего,в чём для меня бесчестье, в чём — успех.Чужие речи в пропасть бросил я,чтобы ни льстец, ни клеветник не смелсмущать меня, глухого, как змея.Навек от них отречься — мой удел.Так прочно ты царишь в мозгу моём,что, кажется, всё умерло кругом.
