Скажи, что ты вменяешь мне в винуразрыв наш, — не обижусь я ничуть;скажи, что я хромой, — хромать начну,твоим резонам открывая путь.Придав измене блеск, ты меньше золмне причинил, чем я себе обид:узнав твоё желанье, я б ушёл,а встретив, делал вид, что ты забыт.Исчезну я, язык заставлю свойрасстаться с дивным именем твоим,пока тебя не оскорбил молвой,что мною был ты некогда любим.Мои с собою споры непросты:что делать с тем, кого не любишь ты?
XC
Не любишь — уходи, но в эти дни,когда мне крестной мукою грозят;меня, с фортуной сговорясь, казни,не будь последней из моих утрат.Когда во мне печаль моя уснёт,не окружай меня кольцом беды,и грозовая ночь былых невзгодне перейдёт в ненастный день вражды.Уйдёшь — уйди, но не в конце концов,когда тоска в тиски меня возьмёт,но чтобы испытать я был готовмогущество фортуны наперёд.Не то беда, что горше всех обид,а то, что нам расстаться предстоит.
XCI
Кто славится гербом, кто — мастерством,кто — силою телесной, кто — дворцом,кто — новомодным, но дрянным плащом,кто — соколом, кто — псом или конём.Стремятся все избрать на свой манерзанятие, найдя усладу в нём,но образцы мне эти не пример,когда обрёл я лучшее в одном.Твоя любовь славнее всех гербов,ценней дворцов, роскошнее плащей,дороже соколов, коней и псов,а я с тобой счастливей всех людей.Но если ты уходишь насовсем,из всех один я остаюсь ни с чем.
XCII
Хоть у меня украден ты собой,до самой смерти будешь ты моим:пока меня ты любишь, — я живойи от любви твоей неотделим.Мне не страшна великая беда,когда и после малой отпоют,а значит, буду жить я, как всегда,чтоб не зависеть от твоих причуд.Не опасаюсь я твоих страстей,но я в твою затянут круговерть.о, как я счастлив жить в любви твоейи счастлив буду, — принимая смерть.Но красоту порой бесчестит ложь,и что мне делать, если ты мне лжёшь?
XCIII
Что ж, буду верить верности твоей,как рогоносец, видимость любвисчитать любовью, видя всё ясней,что сердцем не со мной мой визави.Но ненависти нет в твоих очахи мне измены вроде не грозят,ведь выдают обман в иных сердцахи хмурый вид, и бегающий взгляд.Но небеса тебя создали так,твоё лицо любовью озарив,что если в мыслях ты попал впросак,то взор твой будет ясен и правдив.В тебе, как Евы яблоко в раю,порок пятнает красоту твою.
XCIV
Кто силу может выказать сполна,но никому не причинит обид;кто движет всем и вся, но, как стена,не дрогнув, пред соблазном устоит, —тот, небесам наследуя один,не расточит естественных даров,в своём лице король и властелин,кому любой прислуживать готов.Цветок, он славит лето что ни год,не оставляя по себе следов,но если тот цветок внутри гниёт,он хуже наихудших сорняков.Хоть и красива лилия на вид,бурьян прекрасней, если та смердит.
XCV
Грехам ты даришь нежный аромат;они, как черви в розовых кустах,на честном имени твоём кишат,и ты в своих купаешься грехах!Как ни судачат злые языки,что от беспутства ты неотделим,ты славишься бесславью вопреки,затмив злословье именем своим.Пороки сняли славный особняк,в тебе не без уюта поселясь.Преобразится здесь любой пустяк,под маской красоты скрывая грязь.Но слишком на себя ты много взял:в дурных делах затупишь и кинжал.
XCVI
Здесь юный твой разврат грехом зовут,а там в чести твой юношеский пыл,но любят всё твоё и там, и тут:свой пылкий грех в любовь ты обратил.На перстне королевы засверкав,поддельный камень цену обретёт,и ложный блеск твоих пустых забавв тебе находит истины оплот.Немало волк зарезал бы ягнят,когда бы на ягнёнка походил,и ты бы похищал за взглядом взглядигрой своих великолепных сил.Не делай так. Настолько мы близки,что мне и честь твоя не пустяки.
