Сочинения. В 2-х томах
вернуться

Клюев Николай Алексеевич
Шрифт:

(1913)

360

ПАМЯТИ ГЕРОЯ

Умер, бедняга, в больнице военной

К. Р.
«Умер бедняга в больнице военной» В смерти прекрасен и свят, То не ему ли покров многоценный Выткал осенний закат! «Таял он словно свеча понемногу», Вянул, как в стужу цветы — Не потому ли с берез на дорогу Желтые сдуло листы. И не с кручины ль, одевшись в багрянец, Плачет ивняк над рекой… «С виду пригожий он был новобранец, Статный и рослый такой». Мир тебе, юный! Осенние дали Скорбны, как родина-мать — «Всю глубину материнской печали Трудно пером описать». Злая шрапнель с душегубкою-пулей Сгинут, вражду разлюбя, — Рыбарь за сетью, мужик за косулей, Вспомнят, родимый, тебя!

(1914).

361

В РОДНОМ УГЛУ

Не ветер в поле свищет — Военный гром гремит… Старинный романс Ах, зачем не ветер я, Не орел ширококрылый, Чтоб умчаться в те края, Где сражается мой милый! Сиротеет наш уют — Над рекой пожухлый домик, Как сверчок, докучен труд И стихов заветный томик. Словно нянюшкин костыль, На крылечке тень от вяза; Няня помнит, как Шамиль Воевал в горах Кавказа, Как бухарец бунтовал, Пал Рущук, и в крае вражьем Турку Белый генерал Потоптал конем лебяжьим. Ну, как в нынешнюю брань Всадник-лебедь не прискачет. Няня шамкает: «у бань Не к добру Барбос дурачит — Роет щебень, хвост ежом, Жди бескормицы и кражи… Ладу нет с веретеном У моей вещуньи-пряжи — Словно бес в веретене, Верещит, на темень злится. Знать, голубка, на войне Кровный кто по нам журится. Лен отсырел — бабьих слез На Руси прольется море… Молвь идет, что сам Христос Снизойдет на землю вскоре… Он, как буря, без ядра Супостата изничтожит… Есть поверье: серебра Ржа вовеки не изгложет Наша Русь черна избой, Да пригожа хлебным кусом»… Я дремлю, летя душой За победным Иисусом. Чую сечу, гром побед, С милым встречу предвкушая… О, война! в шестнадцать лет Ты, как сказка роковая!

1914.

362

На сивом плесе гагарий зык, —

На сивом плесе гагарий зык, — Знать, будет вёдро и зной велик, Как клуб бересты в ночи луна — Рассвету лапти плетет она. Сучит оборы жаровый пень, И ткет онучи чернавка-тень. Рассвет-кудрявич, лихой мигач, В лесной избушке жует калач, Глядит в оконце, и волос рус Зарит вершины, как низка бус. Заря Рассвету: «ах, в руку сон! Я пряла тучку — саврасый лен, Колдунья-буря порвала нить, Велела прялку навек забыть!» Рассвет на речь ту: «Хитрить не след, Не День ли купчик тебе сосед? Не я ли прялка? Мне в путь пора, — Настыла за ночь берез кора»… И стукнул дверью… А купчик млад В избу, как кречет, уходу рад. Чтобы с жалобным уснуть часок, Зымает Зорька ему сапог. Глядь, луч в оконце… Рыжеет бор, Рассвет над плёсом зажег костер. И День затмился: «любовь не в час! Не тятька ль Вечер спешит в лабаз! В лабазе ж сукна алей огня, До звезд, сударка, не жди меня»… И хлопнул дверью… Заря одна Пошла за полог бледнее льна, Слезой сытовой смочить рукав, Чтоб льны дыбились тучней дубрав, Чтоб рос под елью малыш-красик, И славил вёдро гагарий зык!

(1916)

363

МОЛИТВА

Упокой мою душу Господь Во святых, где молчит всяка плоть, Где под елью изба — изумруд — Сладковейный родимый приют, Там божница — кувшинковый цвет, И шесток неотрывно согрет? Облачи мою душу, Господь, Как зарю, в золотую милоть, Дай из молний венец, и вручи От небесной ограды ключи: Повелю серафимам Твоим Я слететься к деревьям родным, Днем сиять, со всенощного мглой Теплить свечи пред каждой избой!.. О, взыщи мою душу Творец — Дай мне стих — золотой бубенец, Пусть душа — сизый северный гусь Облетит непомерную Русь, — Здесь вспарит, там обронит перо — Песнотворческих дум серебро, И свирельный полет возлюбя — Во святых упокоит себя!

(1916)

364

…Солдаты испражняются

…Солдаты испражняются. Где калитка, где забор — Мережковского собор.

(ок. 1916)

365

ЗАСТОЛЬНЫЙ СКАЗ

Как у нас ли на Святой Руси Городища с пригородками, Красны села со проселками, Белы лебеди с лебедками, Добры молодцы с красотками. Как молодушки все «аи», да «не замай», Старичищам только пару поддавай, Наша банища от Камы до Оки, Горы с долами — тесовые полки, Ковш узорчатый — озерышко Ильмень: Святогору сладко париться, не лень! Ой, вы, други, гости званые, Сапожки на вас сафьянные, Становой кафтан — индийская парча, Речь орлиная смела и горяча, Сердце-кречет рвется в поймища степей Утиц бить, да долгоносых журавлей, Все вы бровью в Соликамского бобра, Русской совестью светлее серебра. Изреките ж песнослову-мужику Где дорога к скоморошью теремку, Где тропиночка в боярский зелен сад, — Там под вишеньем зарыт волшебный клад, Ключ от песни всеславянской и родной, Что томит меня дремучею тоской… Аль взаправду успокоился Садко, Князь татарский с полонянкой далеко, Призакрыл их след, как саваном, ковыль, Источили самогуды ржа да пыль, И не выйдет к нам царевна в жемчугах, С речью пряничной на маковых губах? Ой, вы други — белы соколы, Лихо есть, да бродит около, — Ключ от песни недалёконько зарыт — В сердце жаркое пусть каждый постучит: Если в сердце золотой, щемящий звон, То царевна шлет вам солнечный поклон, Если ж в жарком плещут весла якоря, — То Садко наш тешит водного царя. Русь нетленна, и погостские кресты — Только вехи на дороге красоты! Сердце, сердце, русской удали жилье, На тебя ли ворог точит лезвие, Цепь кандальную на кречета кует, Чтоб не пело ты, как воды в ледоход, Чтобы верба за иконой не цвела, Не гудели на Руси колокола, И под благовест медовый в вешний день Не приснилось тебе озеро Ильмень, Не вздыхало б ты от жаркой глубины: Где вы, вещие Бояновы сыны?

(1917)

366

МОЛИТВА СОЛНЦУ

Солнышко-светик! Согрей мужика… — В сердце моем гробовая тоска. Братья мои в непомерном бою Грудь подставляют штыку да огню. В бедной избе только холод да труд, Русские реки слезами текут! Пятеро нас, пять червлёных щитов Русь боронят от заморских врагов: Петра, Ляксандра, Кудрявич Митяй, Федя-Орленок, да я — Миколай. Старший братан, как полесный медведь, Мял, словно лыко, железо и медь; Братец Ляксандр — бородища снопом — Пахарь Господний, вскормленный гумном. Митя-Кудрявич, волосья как мед, Ангелом стал у небесных ворот; Рана кровавая точит лучи. Сам же светлее церковной свечи. Федюшка-цветик, осьмнадцать годков, Сгиб на Карпатах от вражьих штыков. Сказывал взводный: где парень убит, Светлой слезинкой лампадка горит. В волость бумага о смерти пришла; Мать о ту пору куделю пряла, Нитка порвалась… Куделя, как кровь… Много на нашем погосте крестов! — Новый под елью, как сторож, стоит, Ладаном ель над родимой кадит. Петрова баба, что лебедь речной, Косы в ладонь, сарафан расшитой, Мужа кончину без слез приняла, Только свечу пред божницей зажгла. Ночью осенней, под мелким дождем, Странницей-нищей ушла с посошком… Бают крещеные: «в дальнем скиту Схимница есть, у святых на счету, Поступь лебяжья, а схима по бровь»… Ой, велика, ты мужичья любовь! Солнышко-светик! Согрей мужика! Русская песня, что Волга-река! Катится в море, где пена, да синь… Песне моей не сказать ли «Аминь»? Русь не вместить в человечьи слова: Где, ты, небес громовая молва, Гул океана, и гомон тайги!.. Сердце свое, человек, береги! Озеро-сердце, а Русь, как звезда, В глубь его смотрит всегда!

(1917)

367

СКАЗ ГРЯДУЩИЙ

Кабы молодцу узорчатый кафтан, На сапожки с красной опушью сафьян, На порты бы мухояровый камлот, — Дивовался бы на доброго народ. Старики бы помянули старину, Бабки — девичью, зеленую весну, Мужики бы мне-ка воздали поклон: «Дескать, в руку был крестьянский дивный Будто белая престольная Москва Не опальная кручинная вдова»… В тихом Угличе поют колокола, Слышны клёкоты победного орла: Быть Руси в златоузорчатой парче, Как пред образом заутренней свече! Чтобы девичья умильная краса Не топталась, как на травушке роса, Чтоб румяны были зори-куличи, Сытны варева в муравчатой печи, Чтоб родная черносошная изба Возглашала бы, как бранная труба: Солетайтесь белы кречеты на пир, На честное рукобитие да мир! — Буй-Тур Всеволод, и Темный Василько, С самогудами Чурило и Садко, Александр Златокольчужный Невский страж, И Микулушка — кормилец верный наш, Радонежские Ослябя, Пересвет, — Стяги светлые столетий и побед! Не забыты вы народной глубиной, Наши облики схоронены избой, Смольным бором, голубым березняком, Призакрыты алым девичьим платком!.. Тише, Волга, Днепр Перунов, не гуди, Наших батырей до срока не буди!

(1917)

368

ПЕСНЬ ПОХОДА

Мы — красные солдаты, Священные штыки, За трудовые хаты Сомкнем свои полки. От Ладоги до Волги Взывает львиный гром… Товарищи, недолго Нам меряться с врагом! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Низвергнуты короны, Стоглавый капитал, Рабочей обороны Бурлит железный вал! Он сокрушает скалы — Пристанище акул… Мы молоды и алы За изгородью дул! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Да здравствует Коммуна — Багряная звезда! Не оборвутся струны Певучие труда. Да здравствуют Советы, Социализма строй! Орлиные рассветы Трепещут над землей. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! С нуждой проклятой споря, Зовет поденщик нас; О, сколько слез и горя Приносит рабства час. Малюток миллионы, Скорбящих матерей Сплетают плач и стоны В мережи нищих дней. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! За праведные раны, За ливень кровяной Расплатятся тираны Презренной головой. Купеческие туши И падаль по церквам, В седых морях, на суше, Погибель злая вам! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Мы — красные солдаты, Всемирных бурь гонцы, Приносим радость в хаты И гибель во дворцы. В пылающих заводах Нас славят горн и пар… Товарищи в походах, Будь каждый смел и яр! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Под огненное знамя Скликайте земляков… Кивач гуторит Каме, Олонцу вторит Псков: «За землю и за Волю Идет бесстрашных рать». Пускай не клянет долю Красноармейца мать. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! На золотом пороге Немеркнущих времен Отпрянет ли в тревоге Бессмертный легион? Как буря, без оглядки. Мы старый мир сметем, Знамен палящих складки До солнца доплеснем! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам!