–  А иногда не приходится?

–  Точно.

–  Тогда суй свое колечко всем встречным направо и налево, Отец-Солнце хранит императора, и со мной ничего не случится. Ну, может, снова маг запустит в меня огненный столб, развалится башня и погребет меня под обломками… или я лишусь памяти… буду мерзнуть, голодать, убегать от погони… мелочи, в общем, за такой роскошный ночлег не жалко заплатить подобную цену.

–  Когда займешь трон в Джагайе, тебе этот ночлег покажется тяжелым испытанием.

Но Морт ничего не ответил - он спал. Ему снился императорский дворец, он шел по залитой солнечным светом галерее, и солнце было не злым, а ласковым, Он шагал, и тень скользила следом, не отставая ни на шаг. Морт глядел на тень, тень глядела на него.

Утром в дверь тихо постучали. Морт, еще на раскрыв глаз, сунул руку под подушку и нащупал нож, Туйвин успокоил:

–  Наверное, Ахагал деньги за лошадей прислал.

–  Рановато здесь дела делаются, - Морт встал и отправился открывать.

Но это был не посыльный из ночного цеха, а Кестис. Глядел парнишка в пол, но, судя по ухмылке, остался вполне доволен ночными приключениями.

–  Ну, как дудочка?
– спросил Морт.
– Не сломал?

–  Она везде рыжая, - Кестис поднял глаза и улыбнулся шире.
– И в веснушках!

–  У тебя, наверное, в первый раз?
– Махаба тоже улыбнулся, блеснув ослепительно белыми зубами на черном лице.

–  Не-е!
– парнишка махнул рукой.
– Первый-то я уж и не помню, когда был. Я на этой самой дудке - мастак!

–  Олух, - кивнул Туйвин.

–  Дармоед, - поддержал Морт.

–  Во-во, так меня и бранят всю жизнь, сколь себя помню. Уж как серый маг в ученики взял, вся деревня ликовала. Даже матушка. "Наконец-то, - сказал, - от тебя, дармоеда, продых будет! Сил нет перед соседями стыдиться за твои дела!" А девки рыдали. Больно любили, чтоб я на дудочке им поиграл. Глаз у меня, говорили, такой - как гляну, любая о моей дудочке задумается.

–  А ты вчера и впрямь играл?
– уточнил Морт.
– Я имею в виду, по-настоящему?

–  А как же, сперва поиграл маленько. Она говорит: "Хорошо играешь, едем с нами по городам, по разным теплым странам".

–  Ну и ты чего?

–  А я с вами, дяденьки. С вами веселее. И потом, этой тетеньки хахаль меня не потерпит. Разок-то выдержал, и то под дверью скребся, дышал. Я все слышал!

–  "Тетеньки"!
– Морт подмигнул Туйвину.
– А я что говорил! Ох, Кестис… кто бы мог подумать, что ты такой… музыкальный.

–  Каждому Солнце свой талант отмерило, - вздохнул парнишка.
– Кому хорошее досталось, а мне вот это самое.

–  Плохое?
– подмигнут Морт.

–  Не-е-е… тоже хорошее.

В дверь аккуратно постучали.

–  Эй, гостенечки дорогие, - позвал из коридора хозяин "Сломанной подковы", - как ночевалось? Все ли хорошо? Всем ли довольны?

Туйвин отпер дверь, но хозяин не вошел, остался снаружи и глядел в пол, проявлял вежливость.

–  Славная комната, - одобрил Морт.

–  Так не изволите ли теперь откушать, чем лес одарил? А то вас уж внизу дожидаются. Так разумею, за лошадок ваших монеты принесены. Вы уж извольте, в зал пожалуйте, откушаете заодно.

Приятели спустились в зал. Поутру там было пусто и тихо - ни музыки, ни криков.

Несколько постояльцев лечились пивом, а в углу сидели двое крепких мужиков - Морт, едва глянув, угадал в них людей Ахагала. Когда все расселись, старший из пары ахагаловых подручных протянул Туйвину мешочек.

–  Это вам велено вручить. Изволь-ка перечесть, человек добрый.

–  Неужто я сомнение какое имею!
– Туйвин изобразил возмущение.
– Я ж со всем доверием!

Когда он обращался к работникам ночного цеха, его речь менялась. Он говорил точь-в-точь в их манере.

–  Однако же перечти, сделай милость, - стоял на своем посланец, - так и мне спокойней будет, чтобы точно знать, что к рукам ничего не прилипло.

Туйвин, всем своим видом демонстрируя недовольство, пересчитал монеты и поблагодарил - все верно.

Когда посланцы откланялись, он заявил:

–  Раза в два больше, чем я рассчитывал. Эх, молодой здесь Ахагал, молодой… Ну ничего, еще обтешется, если проживет достаточно долго. Перестанет свою щедрость показывать кому ни попадя.

–  Ничего, - утешил его Морт, - зато нам повезло, что красавчик решил тряхнуть мошной посильнее. Мы отсюда уберемся и больше его не увидим. А монета нам пригодится. Нужно еще лошадь купить, на этот раз не ворованную.