Мысли Хенриксона были у слизеринца, как на ладони. Эб был впечатлен, на подъеме. Рики хотелось понаблюдать за ним в присутствии тети Марии, хотя, дурные помыслы он прознал бы и так, будь они у слуги.

Рики даже говорить ничего не пришлось. Взгляда хватило, чтобы Хенриксон сразу все понял.

— И что — Азкабан? — спросил он, не скрывая агрессивной безысходности.

— Необязательно, — ровно произнес Рики, стараясь сдержать пробужденную тоном собеседника собственную злость. — Но какого черта?

Хенриксон подвинул к нему поднос с чайником и глубоко вдохнул.

— Мария — очень жизнерадостная женщина, — сказал он. — Я таких не встречал.

Одного его тона хватило, чтоб Рики стало совершенно ясно, что у него нет никаких других соображений. Хенриксон говорил очень просто, но вместе с тем без всякой позы, не пытаясь усилить впечатление никакими драматическими эффектами.

— Ясно, — сказал Рики. — Я не знаю, будут ли что-то предпринимать, но я должен был выяснить твои намерения.

— Нет у меня никаких намерений! — фыркнул Хенриксон. — Откуда? Я впервые живу одним днем. Знаю, что твоя тетя рано или поздно, но вернется в свою Италию, знаю, что меня из страны не выпустят, а и выпустят, что я стану там делать? Не садиться же ей на шею! А в Министерстве сильно раскудахтались?

— Там еще не знают. Я разговаривал только с дядей Гарри, — ответил Рики. — И сейчас, пожалуйста, не делай глупостей. Я надеюсь, все останется без изменений.

— Надеюсь! Они все равно не знают, что со мной делать, — усмехнулся Хенриксон.

— Да, но не удивляйся, если мистер Поттер тоже зайдет к тебе для разговора, — предупредил Рики, и решился попросить: — И не говори моим родителям, что я суюсь не в сове дело.

Он взял поднос и повернулся, собираясь уходить.

— Я не думаю, что Мария сильно расстроится, если узнает правду обо мне и моих разночтениях с законом, — услышал он. — Но я не хочу, чтобы она знала.

— Не хватало только этого! Конечно, нет! — откликнулся Рики.

Уже за порогом кухни он задался вопросом, а известно ли Хенриксону о том приеме, который оказали ему, как Лорду, старухи перед домом миссис Марчбэнкс. Он не был доволен тем, как разговаривал со слугой. Тот, как ни крути, находился в ловушке, ему и податься-то некуда, а теперь еще нарисовались всякие, совать нос в его личные дела. Рики считал себя способным уговорить крестного не разбираться особо в этих делах. Хотя бы потому, что Поттеру невыгодно давать делу долгий ход, а куда проще избежать объяснений с министром и забот о дальнейшей судьбе Хенриксона.

За чаем он подробно рассказал отцу, где и как провел каникулы. В общем, родители знали о портрете профессора Марчбэнкс, но Диего Макарони интересовало, как сын справился. И мама, и папа посмеивались с некоторым злорадством по поводу того, что в итоге семи лет магического обучения Рики остался верным их традиции.

— Не думал, что у магов тоже есть творческие профессии, — прокомментировал Диего Макарони.

Пустой чайник Рики потом пришлось относить обратно на кухню. Хенриксон возился с рыбой.

— Тебе нравится здесь? — спросил Рики.

— Нравится, — кивнул Хенриксон. — Не очень понимаю, чем ты все это заслужил!

Как всегда, подобные замечания со стороны слуг Темного лорда вызвали у парня смешанные чувства. Согласно голосу привычки, куда безопаснее, чтоб такие типы его хоть немного опасались. Почтение все же приятнее, чем такое откровенное хамство. Но — не этого ли он добивался?

— Если бы мне так не повезло, тебя бы сейчас здесь не было, — задорно парировал он.

— И то верно, — согласился Хенриксон.

«Значит, все нормально», — предположил он, оставляя поднос с чайником. Его смущала перспектива заглядывать в мысли тети Марии.

Тетушка держалась, конечно, свободнее, чем Хенриксон. Пока Эб помогал ей снять пальто, она чмокнула его в щеку. Почти сразу та же участь постигла и Рики.

— Между тем родители, посоветовавшись, распланировали культурную программу.

— Знаете что, — предложил отец, пока Хенрикосн по просьбе тети Марии готовил для нее «наскоро перекусить», — а не поехать ли нам в оперу?..

Весь вечер Рики не покидало сказочное ощущение, что все это происходит не с ним. «Севильского цирюльника» он не любил, исключительно из-за антипатии к моральному облику всех персонажей. Однако обстановка театра, прекрасные голоса и присутствие рядом близких людей, то есть все, от чего он отвык, теперь показалось чем-то вроде волшебной сказки.

Вернулись, само собой, поздно. А наутро, проснувшись в своей комнате, Рики сначала не понял, а потом не сразу поверил, где находится. «Хогвартс» далеко! И захочешь, не пойдешь в библиотеку, и никакая малявка заколдует снежок, чтоб запустить в тебя.