Ставр по-прежнему стоял не шевелясь. Глазами в никуда уставился, руки как плети висят. Ладони сжаты в кулаки. И в них что-то белеет.

– Чего это он в руках держит?
– спросил Бурята.

– Да это наши мешочки с зернами, - сообразил Еропка.
– Давай-ка их сюда.

Он попытался разжать кулак Ставра, но не смог. А Ставр даже и не заметил его попытки.

– Не отдает, - пожаловался Еропка.

– Ты присядь, дядя, присядь, - попросил Гудим, пытаясь усадить Ставра на бревно.
– Посиди пока, сейчас Могута лекаря приведет. Он тебя вмиг выправит.

Леший, вроде, и услышал его, понял, и сесть хотел, но не смог, не только шагнуть к бревну, но даже ногой шевельнуть. По-прежнему стоял застывший и только на потемневшем лице отражалась мука.

– Как ему помочь?
– спросил Бурята у Еропки.
– Очень плохо ему.

– Что тут сделаешь?
– Еропка почесал затылок, подумал и добавил: - Бессильный я при таком тяжелом ступоре. При сильном помороке без банника не обойтись.

Он шагнул к главному лешему и ласково погладил по безжизненно висевшей руке.

– Ты потерпи, Ставр, потерпи, милый, еще немного. Могута Каливара вмиг сюда доставит, если нужно, будет, на руках притащит. Тут тебе сразу и помощь выйдет. Когда банник за дело берется - болящему полная гарантия.

Вначале лешие услышали громкий топот и треск сучьев, как будто стадо лосей ломилось прямиком через кусты. Топотало и трещало, все ближе и ближе. Но лоси так и не появились, а на поляну, перед землянкой, выскочил с выпученными глазами, задыхающийся, от быстрого бега, Каливар. Был он, в каких то затрапезных коротких коричневых штанишках, державшихся на одной лямке, перекинутой через плечо и без рубашки и над штанишками светила белая, не знающая загара, грудь, покрытая короткими белесыми волосиками. На правой ноге у банника блестела шикарная новенькая калоша. А левая нога оказалась вовсе босой.

За Каливаром из кустов медведем вывалился Могута, явно, всю дорогу подгонявший банника. А уж третьей легко бежала, сверкая голыми коленками, длинноногая Холька, в голубом платьишке и с раскошным венком из лесных цветов на рыжих волосах. В правой руке она несла большой берестяной баул.

– Ну, вот, - обрадовался Еропка. Не давая Каливару отдышаться, схватил его за руку и подтащил к Ставру.
– Давай лечи. Поморок на него навалился. Видишь, в ступор впал. Очень действенный ступор. Помельче, я бы сам вылечил, а такой, всеохватывающий, не могу.

– Сам вижу, что ступор, - огрызнулся усталый от долгого бега и недовольный, что его оторвали от каких-то своих дел Каливар.
– И чего ты меня гнал!
– окрысился он, на Могуту.
– Калошу новую потерял! Где ее теперь искать? Мне что теперь, в одной ходить?! Кто же в одной обувке ходит!

– Ты вторую выбрось, вот и будет нормально, - посоветовал Могута.
– У тебя в бане вполне босиком ходить можно.

– Ты меня не учи!
– не утихал Каливар, который не отличался медовым характером. Да и новой калоши было жалко.
– Из-за тебя потерял. Чего ты меня гнал как бешеный!?

– Вы чего схватились!
– взвыл Еропка.
– Ставра лечить надо, а они сцепились, как два хорька.

– Ничего ему не станется, - огрызнулся на Еропку Каливар.
– Он так сто лет простоять может, не рассыплется.

– Я тебе дам - сто лет!
– рассердился Могута.
– Лечи, говорят тебе, да как следует, а то, враз, твою убогую баньку по бревнышку раскатаю.

– Раскатаю, раскатаю, - не оставил за лешим последнее слово Каливар.
– Много вас таких раскатальщиков по Лесу ходит. В гигиене ничего не соображаете, аквакультуры у вас нет. Темнота заполошная. Грозились некоторые раскатать, а как на них хворь напала, сразу все к Каливару побежали, всем банька понадобилась.

– Ладно тебе обижаться, - остановил его Еропка.
– Никто твоей баньки не трогает. Парься там, пока потом не изойдешь. Ты, давай, делом займись. Видишь, плохо Ставру.

– А нечего грозить, - продолжал бухтеть Каливар.
– Без калоши оставил, так еще и грозит. Вылечим мы Ставра. Он что, так все время и стоит?

– Так и стоит, - подтвердил Еропка, - совершенно без всяких движений.

– Сейчас посмотрим.

Каливар подошел к застывшему Ставру вплотную, заглянул ему в глаза, как и Еропка недавно, провел перед глазами лешего ладонью. Ставр даже не моргнул. Банник пробурчал что-то непонятное, ухватил руку лешего, высоко поднял ее и отпустил. Рука безжизненно упала.

– Рыжая, давай сюда баул!
– потребовал Каливар.

Холька, эх и быстра, девка, тут же оказалась возле банника и баул уже открыла, на руках поднесла.

Банник, не глядя, запустил в баул руку, вынул небольшой деревянный молоток и неожиданно для всех сильно ударил лешего по одному колену, потом по другому. Тот не шелохнулся.

– По-о-нятно, - протянул Каливар и задумался.

– Ну что?
– спросил Могута.

– Ничего хорошего.

– Сам вижу, что ничего хорошего. Давай лечи.