Собрав свою «команду» в начале шторма , я сразу объявил:

— Ребята, есть у меня нехорошие предчувствия, поэтому, как только начнётся ураган — все в нашу каюту. Оденьтесь, обуйтесь, и...приготовьтесь к худшему.

Да, у меня опять были видения — я видел, как, захлёбываясь, плаваю в воде, держась за какой-то обломок, вижу, как рядом, захлёстываемая пенистыми волнами, держится тёмная голова Рилы, с короткими волосами и вытаращенными от ужаса глазами, видел, как исчезает в воде мальчишка, Карнук, после удара по голове здоровенной бочкой с маслом и как я едва успеваю отдёрнуть от удара бочки Диену...

Я не сказал им ничего об этом, о том, что я видел, но всё сбылось.

Нас утащило ветром далеко на север, на побережье Арзума, вдаль от его больших городов, вдаль от цивилизации, в место, на котором нашло свой конец множество кораблей, в место, где на дне морском упокоились капитан Силиран, Карнук , и много, много матросов из команды славного «Ловца Удачи». Не поймал он в этот раз удачу, не поймал.

Да и мы не особенно-то могли ей похвалиться — всё, что я сумел спасти из нашего имущества, когда мы всё-таки выбрались на твёрдую землю, это был мой меч (я вцепился в него, как клещ и не отдал морю!», немного Арканакских монет, несколько драгоценностей в кармане, да одежду, что была на нас. Всё остальное забрало море — наши деньги, наши припасы, нашу одежду...и нашего паренька. Злая шутка судьбы — выжить в застенках Амунга, чтобы утонуть на рифах Арзума!

Я заставил себя не думать о том, что косвенно я виновник того, что он утонул — не поехали бы на Арзум, был бы жив? Наверное...но думать нужно было не о том.

Мы выбрались на скалы прибрежного рифа, через который прокатывались волны и просидели там всю ночь, перекрикиваясь и клацая зубами от холода. Мне-то было нипочем — ну холодно, да, но Семя не позволило бы мне заболеть, а вот за мою команду я сильно опасался — простуды не миновать.

Вцепившись в камни, мы держались, когда особо сильная, высоченная волна доставала до нас и даже перекатывалась через нас, я следил, чтобы никто не отцепился и все были в кучке — так было легче согреться.

Я по очереди засовывал девчонок по одной в центр, и все остальные согревали её своими телами, потом они все менялись. Девушки подталкивали и меня погреться, но я, по понятным причинам, категорически отказался — им тепло было нужнее. Рункад тоже мужественно отказался греться в центре, заявив, что она настоящий воин, а воин переносит лишения легко и приятно, как подобает воину! — при этом его зубы клацали так, что с эаткой морзянкой, да ещё с диким акцентов, его слова еле-еле можно было понять.

Оставшуюся в живых команду разбросало по разным сторонам — мы не видели никого из матросов или офицеров. Про капитана — о том, что он погиб, я знал точно — при ударе корабля о рифы, упавшая мачта раздробила его голову и кровь морехода смешалась с холодной морской водой...тело смыло набежавшей седой волной.

К утру волнение стало утихать, и наутро, когда рассветало, наступил полный штиль.

Оглядевшись, я увидел, что мы находимся в метрах двухстах от берега, растолкал своих измученных, уснувших спутников и потребовал, чтобы они лезли в воду и плыли к берегу.

Как оказалось — Диена и Норсана совершенно не умеют плавать — да и кто их учил бы? Рила и Рункад заявили, что плавают как рыбы, потому они будут поддерживать девушек в воде. Их заявление меня не убедило, но делать было нечего — все потихоньку спустились в воду и поплыли к берегу.

Неожиданно оказалось, что моя подруга и бывший раб плавают и правда недурно — получше меня, во всяком случае, и даже имеют понятие, как сделать, чтобы две неумехи, два плавающих топора не утянули их на дно — как только Диена с вытаращенными глазами полезла на Рилу, рефлекторно пытаясь её утопить, та сходу врезала ей в челюсть с завидным умением, оглушив ту и взяв на буксир за шкирку, как бревно.

Примерно то же самое проделал Рункад, так что появилась надежда доплыть.

Нам ещё раз повезло — по дороге попалась здоровенная стлань, которую смыло с корабля — а может это был какой-то деревянный поддон — в любом случае — мы с облегчением загрузили на него Диену и Норсану, прицепились к деревяхе, и бултыхая ногами продолжили путь к берегу.

Выстеленный галькой берег был усыпан кучами различного барахла — бочками с маслом, кусками обшивки, всей той ерундой, что раньше хранилась на корабле, а потом была безжалостно выброшена из него на землю, как содержимое рваного кошелька.

Поддон тупо ударился о дно возле берега, мы встали на ноги и шатаясь вышли из воды — вот так мы и ступили на вожделенный Арзум.

Солнце грело левую щёку, и вставать так не хотелось — после ночных душевых процедур на голой скале рифа очень уж не хотелось просыпаться — но сквозь сон мне слышались голоса...и это были не голоса нашей команды.

Я разомкнул глаза и увидел рядом с нами на прибрежной гальке толпу вооружённых людей, которые что-то негромко говорили, глядя на нашу живописную группу, вольготно расположившуюся на берегу под дневным солнышком и сопевших носом, как младенцы.