Глава шестая

Гнев и милость

1

Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку.

Славко, рискуя упасть с головокружительной высоты, что было сил раскачивал ветку сосны. Звенислав, сунув в рот остатки одолень-травы, принялся помогать ему, делая то же самое…

Наконец, хан, пытавшийся хоть что-то понять в неведомых ему русских буквах, таких же странных и непонятных, как и сами русские люди, краем глаза заметил какое-то постороннее движение. Он мгновенно свернул грамоту и подозрительно огляделся вокруг. Лицо его остановилось на высокой сосне…

– Ч-что это? – спросил он Тупларя, который с потерянным видом шел мимо костра, давно потеряв надежду отыскать свою саблю и увидеть рассвет.

– Где, хан? – с готовностью ответить на любой вопрос, выполнить любой приказ, чтобы только заслужить пощаду и живым вернуться домой, воскликнул тот.

– Вон там, на с-сосне? – Белдуз показал рукой на качавшиеся ветки.

– Может быть, это глухари дерутся? – предположил глуповатый половец.

Хан с презрением посмотрел на него и язвительно спросил:

 С каких это пор глухари дерутся не крыльями, а - руками? И кричат по-человеч-чьи?

– Это два русских мальчишки, хан! – едва взглянув на сосну, сразу же определил Узлюк и предложил: - Позволь, я их одной стрелой из лука!

– Нет, после мне свое уменье покажешь! – остановил его хан и, подозвав двух всадников, приказал: - А этих мальчиш-шек привести сюда! Ж-живыми! Вперед!

Половцы стегнули плетками своих коней и помчались к сосне, у которой колыхалась уже вся вершина.

Трудно сказать, как это им удалось, но, больше всего на свете боявшиеся гнева своего хана, они почти мигом привезли перекинутыми через седла двух отроков и поставили их перед ним.

Белдуз внимательно оглядел пленников и строго спросил:

– Кто такие? Откуда? Почему здес-сь? Подслухи Мономаха?

– Как можно, хан?! – Славко преданно уставился на Белдуза и стукнул себя кулаком в грудь.
– Я - сын купца. А это мой слуга! Из Переяславля мы! Остановились в пути…

Хан с любопытством посмотрел на говорившего отрока и, меняя тон на вкрадчиво благодушный, продолжил:

– Понимаю. Устали в дороге, вышли из обоз-за… Бедные ребятиш-шки! Играли, значит?

– Да, хан, в лапту! – охотно поддакнул Звенислав.

«Вот, дурень! – ахнул про себя Славко. – Ну, кто тебя просит вперед лезть! Какая может быть игра на месте набега, и кто в лапту на сосне играет?»

– Да не играли мы! – самым убедительным, на какой был способен, тоном, сказал он и, показывая пальцем на Звенислава, пожаловался.
– Это все он! Украл у меня златник и бежать! А я - следом! Он в поле, и я в поле! Он на сосну, и я за ним! Прикажи ему, хан, пусть вернет!

Белдуз с еще большим интересом посмотрел на него, и тон его стал почти ласковым:

– Ай-яй-яй! Целый златник украл?

– Да, хан, да!

– И на с-сосну, говориш-шь, вслед за ним полез? А богатый ли у тебя отец?

– Богат, очень богат, хан! – подделываясь под тон Звенислава, стал отчаянно врать Славко.
– Тысячи лошадей, собольих шуб больше, чем пальцев у тебя на руках! А дорогих сапог сразу и не сосчитаешь…

«Эх-х! – ахнул про себя теперь уже купеческий сын.
– Да разве ж об этом в плену говорят? Теперь он такой выкуп заломит!..»

Но Белдуз и не думал говорить о выкупе. У него была своя мысль. И он с усмешкой спросил Славку:

– И ты при таком богатом отце погнался за две версты из-за какого-то ж-жалкого златника?! Да еще и на сос-сну полез?!

«А хан-то, оказывается, и правда, хитер! Такого так просто не проведешь! – понял Звенислав и мысленно стал умолять.
– Ну, Славко, или как там тебя теперь – Златослав, только не молчи, выручай, говори!»

Но Славко и не думал молчать.

Делая вид, что переводит дух, он на самом деле придумал, как ему быть дальше и лукаво усмехнулся:

– Почему из-за одного? Кто тебе сказал, что из-за одного? Я сказал? – и, приблизившись к хану, громко шепнул: - Он у меня десять золотых украл и где-то в лесу спрятал! Верно говорю! Только один у себя оставил, во рту держит! А ну, покажи его хану! – обернувшись к Звениславу, приказал он.

Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку, но, вовремя вспомнив свое обещание делать все, что тот скажет, покорно вынул изо рта золотую монету и показал хану.

Тот взял тонкий желтый кружок, вогнутый, как чашечка, осмотрел его со всех сторон и, сам тому удивляясь, задумчиво произнес:

– И, правда, з-златник! Настоящий! Константинопольс-ский!

– Вот видишь! А ты как думал? – делая вид, что обиделся из-за того, что ему не поверили, упрекнул Славко.
– Из-за одного златника я и, правда, не стал бы зря ноги бить. А из-за десяти и двух верст пробежать не жалко!