– Хоть тремя! – великодушно согласился хан.

– Ну, хоть раз его стрелы доброе дело сделают! – с облегчением шепнул Звениславу Славко.

А хан все продолжал:

– В Корсунь верного ч-человека пошлю. Скажу, чтоб они к набегу русских, как с-следует, подготовились. Чтоб их под стенами крепости два мес-сяца продержали. А мы за это время откормим своих коней…Соберем всю Степь. И – таким набегом, какого никогда не было, пойдем на всю беззащитную Русь!

– Ай, да хан! – восторженно закричали половцы.
– Всю Степь!

– На всю Русь!

– Такое придумать!

– Тут никаких стрел не хватит!.. – озадаченно покачал головой Узлюк.

– Ха-ха-ха! – перебивая всех, смеялся Белдуз.
– Русь на Корсунь, а мы – на Русь! Все сожжем, все заберем! Никого не ос-ставим!

– Слыхал? – подтолкнул плечом Славку Звенислав. – А все ты!

– Мы! – поправил его тот.
– Мономах, ты, я, гонец! Хм-мм… гонец … Конечно, здорово, что мы такого хана перехитрили. Только все это - зря!

– Как это зря? – даже обиделся купеческий сын.
– Ты же ведь сам видишь, поверил нам хан, поверил!!

– Хан-то поверил, а вот Мономах…

– Что Мономах?

– Да я вот все про гонца думаю, – признался Славко.
– Привязал ты его хорошо, конь наш тоже еще не слаб. Доедет ведь он до князя, он же - гонец!

– Ну, допустим, доедет, – согласился Звенислав.
– И – что?..

Славко помолчал и вздохнул:

– А то, что отменит Мономах этот поход! Он-то ведь, помудрей хана будет, сразу догадается, что тот не поверит слуху про Корсунь, коли грамота в его руках оказалась…

Огорченные Славкиным открытием, оба отрока долго лежали молча.

Наконец, Звенислав, чуть не плача, шепнул, кивая на веселившихся половцев:

– А хан-то поверил…

– И, что самое обидное – Мономаху про то не ведомо! – с болью в голосе добавил Славко.

Они еще помолчали, и Звенислав, поворачиваясь, со стоном, спросил:

– Все мне ясно, одного не пойму: зачем ты Мономахом-то их напугал?

– А я и сам не знаю, зачем! – отозвался Славко. – Само получилось. Будто защиты у него попросил…

– Как это? – не понял Звенислав.
– Чем он нам издали помочь может?

– Не скажи! Как это чем? – возразил Славко.
– Может, половцы нас сразу бы прикончили, да в Степь ускакали. А так, видишь, живы, и времени теперь, у нас, чтобы что-то придумать не воз, а – целый обоз!

– Да что тут теперь сделаешь… - уныло протянул купеческий сын.
– Тут сам Мономах, наверное, уже ничего б не придумал!

– Слушай!
– вспомнив про Мономаха, с неожиданным интересом спросил Славко.
– А сам-то ты его видел?

– Кого – Мономаха? Еще бы! Несколько раз! Только… издали. И… один раз, когда меня к нему подвели.

– А что ж сам не подходил? – насмешливо уточнил Славко.

– Боялся…

– Эх, ты!

– Что я? – с вызовом ответил Звенислав.
– Его даже воеводы боятся, говорят – князь еще слова не молвил, а ноги уже сами приказ выполнять несут! И потом, это ведь еще до одолень-травы было. Сейчас бы я не то, что подошел, подбежал бы к нему, да все-все рассказал! Я бы…

– Постой-постой, как ты сказал? – перебил его Славко.

– Подбежал… рассказал… - недоумевая, повторил купеческий сын.
– А что?

– А то – что… вот, что нам делать надо! – от радости чуть было не воскликнул Славко и, спохватившись, перешел на таинственный шепот: - Мономаха обо всем известить!..

– Мономаха? Известить? Ну да, конечно, я тоже сразу об этом подумал! – подхватил Звенислав и заморгал, глядя на Славку.
– А… как?

– А это мы сейчас с тобой и будем придумывать! – переворачиваясь удобнее, сказал тот.
– Видишь, вот и пригодилось нам теперь время! А ты говоришь, зачем я Мономахом их напугал!

4

Славко вдруг осекся на полуслове и прошептал: «Есть!»

– Ну как, придумал?

– Нет еще, а ты?

– Тоже нет…

Отроки лежали, мучительно думая, как им отсюда, из леса, связанным и охраняемым, передать Мономаху, что ни в коем случае нельзя отменять поход на Степь.

Воздух понемногу синел, дали стали подергиваться неверной дымкой. Заканчивался короткий, не до конца уже зимний, но и не совсем весенний еще день.

Неожиданно Славко зашевелился и приподнял голову.