— Что ж, так и будешь всю жизнь работать на кого-то, а

не на себя?

— Пока я работаю на государственную компанию, это

утешает. Если вдруг изменится что-то?.. Есть кой-какие

мысли, но пока я ещё не готов и буду ли готов — не знаю.

Гости разошлись, а поскольку Виктору некуда было

спешить, то он согласился остаться ночевать в доме друга.

Разговаривая утром с Евгением о прошедшем вечере, Виктор

упомянул о планах Тамары по устройству собственного

бизнеса, что было сделано им больше из попытки выяснить,

как восприняли окружающие её поведение по отношению к

нему, потому что было несколько неловко из-за своего, как

ему казалось, неумения установить меяеду ними нужную

дистанцию.

217

— Я боюсь, что у неё вряд ли что выгорит. Во-первых,

кредит получить почти невозможно, а во-вторых, я чувствую,

что у неё не хватит терпения добиваться своей цели, потому

что толку от торговли на рынке очень мало, а ей надо всё и

сразу. Ты даже не знаешь, что это за стерва; Анатолий при

ней как теленок. Она же его бьёт всерьёз.

— Я и правда видел однажды как она ударила его по

лицу, приревновав к моей Вере, но подумал, что это

случайно.

— Да ты что?! Смотришь — тихая, тихая, но никто не

знает, что с ней будет через минуту.

— Однако она как-то ладит с Николаем Петровичем?

— Мне и самому это не совсем понятно: они могут

разругаться вдрызг, но потом, пусть не сразу, всё-таки

помирятся. Вот с Аней они ладят.

— Ну, твоя Аня — тактичная и прощать умеет. Она мне

вчера рассказала, как ты ночью назвал её чужим именем.

Говорила: «Лежим мы ночью, обнялись уже, а он мне

говорит: «Хорошо-то, Маша!» — «Какая я тебе Маша?!» —

«Всё равно — хорошо!» — «Вот подлец!»

— А что мне было делать?! — смеялся Евгений.

Они сидели за столом на кухне, пили кофе. Анна и дети

ещё спали, утомлённые прошедшим торжеством; впрочем,

даже детям торопиться было некуда. Под утро прошёл дождь,

и погода была пасмурная, но вместе с тем тихая и явно не

холодная; а за окном, среди молодой зелени ольхи и берёзок

и ближе, стучась в стекло, колыхались внушительным

облачком то ли проснувшиеся после зимней спячки, то ли

вновь народившиеся комары. За недалёкими пятиэтажками,

за дорогой, проходившей по окраине города, начиналась

тундра, словно окутанная лёгким зелёным дымком —

впечатление, создаваемое молодой зеленью, распускавшейся

на ущербных видом берёзках и лиственницах, — а на фоне

этой неглубокой дымчатости тёмными пятнами выделялись

низкорослые, чахлые ели. Колычевы недавно поменяли свою

218

двухкомнатную квартиру в центре города на более

вместительную, но расположенную несколько ближе к

окраине, что не имело большого значения при таком

компактном расположении города, построенного за

последние полтора- два десятка лет.

— Не жалеешь, что переехал сюда? — спросил Виктор

Евгения.

— Нет! Что ты! Мне здесь нравится, и соседи хорошие.

Вот только дети не хотят переходить в другую школу, но

учиться им уже немного, да и автобусы ходят рядом. В

общем, сложностей почти не прибавилась.

— Ну а как на работе?

Они уже несколько лет работали порознь.

— Как обычно... Зарплату задерживают, дают

беспроцентные ссуды. Не кому попало. Мне — не попало.

— А что ж ты не потребуешь?

— Ты что, смеёшься?! Это раньше можно было что-то

сказать — прислушаются. Заставят прислушаться. Теперь что

ни говори — никому дела нет. Да хрен с ним — не очень то и

хотелось. Недавно был в командировке в Сосновом — две

недели, как приехал, — так там на установку, что ты

построил для изоляции труб, в этот цех под дернитовым

тентом специально, как я понял, приезжали американцы из

какой-то совместной компании, что там работает, посмотреть,

что ты натворил. Позднее, на планёрке, я слышал, как

начальник управления, довольный, рассказывал, что им

понравилась и конструкция установки, и то, как она работает.