Эдик вскакивает, потрясает воображаемым копьем.

– Руки мои вас рубить не уймутся, покуда кровию вашей обиды моей дочиста не отмою!

Снова садится на скалу, рыдает.

Слышится песня нимфы Калипсо.

В это время на Олимпе происходит совет богов. Над облаками восседают боги: первый помощник Водовозов, начальник Портофлота Кузьма Кузьмич, батя и мама Эдика, батя и мама Толи Макова, Зуппе, Екатерина и Александр Александров. Перед ними бутылки с нектаром и консервы «амброзия».

– Необходимо вернуть Эдика в нашу трудовую семью, – взволнованно говорит Екатерина.

– Есть еще предложения? – спрашивает Водовозов. – Что скажут родители?

– Пусть коллектив решает, – говорит отец. – Я свое уже сказал. – Плачет, поигрывая ремнем.

Мама тоже плачет.

– Надо сделать Эдика человеком, – пылко предлагает Александр Александров.

– Вот ты, Эрмий, и отправишься на Огигию, переговоришь с нимфой Калипсо, доведешь ей до сведения наше решение, – говорит Водовозов.

– Есть, – четко отвечает Александров, скрывается за скалой и выходит оттуда уже не в хитоне, а в элегантной серой паре и с чемоданчиком.

– Отправляйся, а мы тут закусим и… гм… поговорим еще о разном, – говорит Водовозов, потирая руки и придвигая бутылки.

Эдик по-прежнему рыдает на острове Огигия. Он даже не замечает появившегося вертолета и спустившегося из него на землю Александра Александрова.

Ал. Александров деловито проходит по острову прямо к гроту, видит сидящую на ложе нимфу Калипсо, останавливается, бросает на нее пылкие взгляды. Калипсо их ловит, усмехаясь.

Эдик сползает со скалы, бредет по острову, теряя слезы. Из грота навстречу ему выходят Эрмий и Калипсо.

– Эдик, есть решение сделать тебя человеком, – бодро объявляет Ал. Александров, он же Эрмий.

Гневная Калипсо воздевает руки к небу.

– Боги ревнивые, сколь вы безжалостно к нам непреклонны! Вас раздражает, когда мы, богини, приемлем на ложе смертного мужа, и нам он становится милым супругом.

– А где мой «Ватерпас»? – кричит Эдик. – Где государственное имущество?

Нимфа вытаскивает на воду «Ватерпас».

– Вот ваш «Ватерпас», и гудбайчик. Беги к своей Нинке, пусть ее Зевс покарает могучею дланью.

Эдик тут становится маленьким-маленьким. Перед ним на песке гигантские босые ступни нимфы и штиблеты Эрмия. Ступни и штиблеты сближаются, как будто их хозяева соединяются в поцелуе.

Эдик бежит по воде и плывет к «Ватерпасу».

– Я люблю, но об этом никто не узнает, – громоподобным басом поет нимфа.

Песня № 7

Даже странно…

Снова бескрайнее море. Эдик стоит у штурвала, ведет «Ватерпас» вперед, а может быть, назад.

На горизонте очертания земли, приближается еще какой-то порт.

Измученный Эдик опускает голову на штурвал. Ураганом проносятся у него в мозгу Сцилла и Харибда, медведь-губернатор, «Коза ностра», бочка, морская нечисть, Нью-Йорк, Джеймс Бонд, нимфа Калипсо…

Он поднимает голову, стискивает героические зубы, ведет свой «Ватерпас» навстречу неведомому.

Старинный, романтичный и грустный вальс. На террасе кафе «Ласточка» вальсируют со своими дамами Б.И. Зуппе, Витя Сорокин, «трюмные черти», Бесо и Шота. Печальный Толя Маков стоит возле буфетной стойки.

– Опять гуляете, малый каботаж? – спрашивает Шура.

– Аварийные получили, – вяло отвечает Толя и безучастным взглядом смотрит на порт, в который в это время входит небольшое судно.

Эдик подводит «Ватерпас» к стенке, на которой стоит лишь один старичок – вахтенный портовый матрос.

Он принимает швартовы.

– Телл ми, плиз, уот из дыс кантри? – обращается к нему Эдик.

– Ась? – переспрашивает старичок.

– Сильвупле, порфаборе, битте, – умоляюще взывает Эдик. – Какая это страна?